"Евгений Федорович Богданов. Когда отцветают травы (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

"Какая жизнь без мужа! - посмеивались недоброжелатели -
соломенная вдова!" - "Такому мужу грош цена!" - возражали другие.
Подрастала дочь. Наступил день, когда Люся, без умолку
рассказывая матери о впечатлениях, будораживших ее детский ум, первый
раз вернулась из школы. А потом к ним стал заходить учитель Егор
Кузьмич. Он приходил веселый, русоволосый, совсем еще молодой, пил
чай, которым угощала Настасья, и давал советы, как надо воспитывать
Люсю. Настасья слушала его, смотрела грустными глазами и ей хотелось,
чтобы он приходил чаще. Но как сказать ему об этом? Как сказать, что у
нее много нерастраченной нежности и любви?
Не чувствуя изменений, происходивших в ней, она была убеждена,
что между нею и учителем лежит глубокая пропасть в знаниях, в
жизненном опыте, может быть, в характерах, преодолеть которую,
казалось, невозможно. Он молод и ничем не связан, на руках у нее дочь
от мужа, который ее бросил. Она не замечала, что Егор Кузьмич украдкой
смотрит на нее, не замечала, что иногда, придя на ферму, он смущается
и прикрывает смущение нарочитой говорливостью.
Но однажды, в октябрьский праздник, Егор Кузьмич взял ее руку в
свою, посмотрел так, что она сначала растерялась. Он сказал ей тогда о
своей любви, и она заплакала от внезапно нахлынувших чувств. Он ее
утешал, а потом они долго бродили по улице, скованной первым осенним
заморозком, о чем-то говорили, и тогда она почувствовала радость
большого, настоящего счастья. Это счастье поселилось в ее доме и
теперь уже навсегда.
Егор Кузьмич однажды сказал: "Хочешь, я буду тебя учить?" "Еще
бы!" - ответила она и стала учиться. И когда Настю избрали
председателем сельсовета, она знала, что в том, что люди доверили ей
такую работу, есть доля усилий Егора Кузьмича: ведь он помог ей
получить знания!
Счастье окрылило Настю. Она с самозабвением училась, работала,
хотела наверстать всё, что упустила раньше, и во всем чувствовала
постоянную поддержку и помощь мужа.
Все эти воспоминания пронеслись в голове Насти в несколько
мгновений. Она подняла голову и увидела, что Василий по-прежнему стоит
рядом и, щуря глаза от папиросного дыма, смотрит на нее.
- Ты другого нашла? Лучше?
- А как же! - горячо воскликнула Настасья.
Василий смешно зачмокал губами, потягивая папиросу:
- Кто же он?
- Тебе ведь все равно.
Настасья достала сумку и стала рыться в ней, что-то отыскивая.
Василий, поняв, что разговор окончен и делать ему здесь нечего,
принялся мести небрежно и поспешно. Потом он ушел к себе, в служебное
купе, и с минуту стоял там, удивляясь этой встрече. Ему стало грустно
и как-то не по себе. Он потрогал чайник, стоявший на столике и
накрытый одеялом. Чайник был тёплый. Он налил стакан чаю, положил
рядом с ним на поднос два пакетика рафинада, помедлил, подумал, но
потом все-таки понес.
Настасья приняла чай, сухо поблагодарила. Он постоял, опершись
рукой о среднюю полку, с которой свисала чья-то нога. Пассажир