"Евгений Богданов. Берег розовой чайки (Роман в трех книгах, цикл: Поморы: кн.2)" - читать интересную книгу автора

Венедикт осторожно, едва касаясь пальцами краев рюмки с вином, отставил
ее, оперся о стол тяжелыми локтями, обтянутыми рукавами тельняшки. В
комнате тепло. Иней на оконных стеклах подтаял, вода собралась в лотке у
нижнего обреза рамы. На комоде сверкала блестками маленькая пушистая елка.
- Живу хорошо, батя. В команде траулера не на плохом счету. Был старшим
матросом, теперь боцманом хожу. Прежний боцман у нас проворовался - начал
кое-что по мелочи с судна таскать да продавать на вино. Его прогнали и
предложили мне на его месте работать. Ну, я отказываться не стал. Рыба в
тралы идет, заработки есть. А что касается семьи, то верно - пора бы
жениться. Но не так просто найти хорошую девушку.
Мать хотела было сказать о кузнечевских приятельницах сына, но вовремя
спохватилась. Отцу они вряд ли бы пришлись по нраву.
- Ну, ладно, значит, у тебя все благополучно, - Вавила поднял на сына
глаза, чуть помялся и все-таки задал ему мучивший все время вопрос: - Как
новая власть к тебе относится? А ты к ней? Вопрос, конечно, такой, что
можешь и не отвечать. А мне все же хотелось бы знать.
Венедикт, ничего не тая, ответил:
- Может, тебе, батя, и не понравится, но я лично к Советской власти ничего
не имею. Живу при ней неплохо, люди меня уважают...
- А мной-то, мной-то не попрекают? - голос отца стал каким-то сдавленным.
- Нет. На этот счёт можешь не беспокоиться.
- Ты в комсомоле? Или, может, и партийным стал? - осторожно спросил отец.
- В комсомол приняли, не скрою. А в партию заявление не подавал. Вряд ли
примут...
- Происхождение?
- Оно самое... Хоть никто не упрекает, однако в личном деле все указано.
Ну да не обязательно мне в партию. Никто на канате не тянет. У нас на
судне больше половины матросов беспартийные.
- Вы люди молодые, вам жить по-новому, - неопределенно сказал Вавила, но
Венедикт чувствовал, что отец остался доволен его ответами. - Теперь
выслушай меня. Сказать по совести, я не могу не обижаться на то, что у
меня отняли дом, суденышки, да и людей - зверобоев, рыбаков... Поставь
себя на мое место - поймешь. И еще откроюсь вам: хотел я во время
коллективизации уйти в Норвегию. Совсем уйти... И пошел было на
"Поветери". Думал, что останусь там, на помощь норвежцев, знакомых по
прежним торговым делам, рассчитывал. Хотел и вас потом выписать туда с
матерью. Но вернули меня от Орловского мыса мужики. Команда взбунтовалась,
как узнала, куда и зачем идем, связала меня линьком, и в таком виде,
принайтовленный к койке, воротился я домой. Вас уже в Унде не было. Мелаша
уехала к отцу и тебя увезла. Она-то правильно поступила, а я -
неправильно. - Вавила покачал головой, отвел рукой со лба рассыпавшиеся
седоватые волосы. - Неправильно потому, что Родину хотел бросить... А
человек без Родины, что бакен без огня: не светит, другим пути не
указывает. Пустой, холодный мотается на волне. Днем его еще вроде заметно,
а ночами теряется в потеми, будто тонет...
Уж потом стыдоба заела меня, что собрался бежать из Унды. Родина - как бы
на ней ни было - хорошо ли, весело, уютно, сытно или, наоборот, плохо,
тяжело, тоскливо, - есть Родина и бросать ее ни в коем разе нельзя! В горе
должен ты быть с нею и в радости с нею. К такому пониманию я пришел.
Обижаюсь, конечно, что обошлись со мной круто. Но злобы на власть не стану