"Аниция Боэций. Комментарий к Порфирию, им самим переведенному" - читать интересную книгу автора

невозможно ни сочетать, ни связать друг с другом. Поэтому помнить-то они
могут, но не все одинаково; а если забудут что-нибудь, то не в силах собрать
и восстановить это в памяти. Неспособны они также и предугадать будущее.

Третья сила души включает в себя и первые две - роста и ощущения,
пользуясь ими как послушными слугами; она целиком основана на разуме (ratio)
и занята постоянно пристальным созерцанием присутствующих рядом предметов,
либо размышлением об отсутствующих, либо изысканием предметов, неизвестных
ей.

Такой силой наделен только человеческий род; она способна не только
воспринимать совершенные и упорядоченные чувственные образы; все образы,
накопленные воображением (imaginatio), она разъясняет и определяет с помощью
действий разума (intelligentia). Ее божественная природа не удовлетворяется
тем знанием, которое можно получить путем чувственного восприятия: в
воображении она может составить себе понятие о том, чего не воспринимает в
данный момент, и о том, что вообще недоступно чувствам, и дать этим образам
имена; она дает названия также и тому, что постигает рассуждением разума,
тем самым делая это понятным. Также свойственно ее природе исследовать
предметы, доселе ей неведомые, посредством уже известных; причем
относительно каждого она стремится узнать, есть ли он, затем - что он есть,
кроме того, каков он, и, наконец, почему и зачем он существует.

Такая тройственная сила души досталась, как уже сказано, в удел одному
лишь человеческому роду. Разумная сила человеческой души весьма подвижна,
ибо душа постоянно изощряет свой разум в четырех занятиях. Либо задается она
вопросом, существует ли некая вещь, либо, если убедится в ее существовании,
размышляет (dubitat), что она такое. А когда разум обладает уже знанием того
и другого, тогда он исследует, какова вещь и разыскивает все ее привходящие
признаки (accidentia); узнав и их, стремится он выяснить, почему она такова.
Поскольку, таким образом, деятельность человеческой души протекает всегда
либо в восприятии присутствующего, либо в осмыслении отсутствующего, либо в
разыскании и исследовании неизвестного, постольку разумная душа стремится
употребить все свои усилия на две вещи: во-первых, на то, чтобы путем
достоверного исследования достичь знания природы вещей; во-вторых, она
всегда стремится прежде сделать достоянием знания все то, что впоследствии
проверит обычай и утвердит нравственный закон. В таких-то изысканиях и
является неизбежно великое множество ошибок, сбивающих с верного пути душу,
продвигающуюся вперед наощупь: в числе многих заблудившихся оказался и
Эпикур, который решил, что мир состоит из атомов, и мерой достойного
(honestum) провозгласил телесное удовольствие.

Случилось же такое с Эпикуром и со многими другими, очевидно, оттого,
что по неопытности в рассуждениях они принимали за действительно
существующее все то, к чему приводили их доводы рассудка. Тут-то и кроется
великая ошибка: ибо с рассуждением (ratiocinationes) дело обстоит совсем не
так, как с вычислением. При правильном вычислении какое бы ни получилось
число, оно непременно будет точно соответствовать тому, что есть в
действительности: например, если по вычислении у нас получилась сотня, то
предметов, относительно которых мы производили счет, будет ровно сто. А в