"Фред Бодсворт. Чужак с острова Барра (роман) " - читать интересную книгу автора

прямоугольные или квадратные хибары размером с гаражи, какие Кэнайна
видела в городе, только гораздо ниже; над дощатыми или выложенными
жестью стенами возвышалась островерхая крыша, крытая натянутой на шесты
мешковиной. Из каждой крыши торчала ржавая труба. Кэнайна с любопытством
разглядывала жилища, они совершенно выветрились у нее из памяти, и ей
казалось, будто видит она их впервые.
Мать подвела ее к одному из таких сооружений, похожему на хаотическое
нагромождение бревен, досок, мешковины и жести. Кэнайна заметила, что
дверь заменяет тоже кусок мешковины. Они вошли в дом, а за ними следом -
широконосый мужчина. Теперь Кэнайна не сомневалась: это ее отец. Пол был
дощатый; в заднем углу стояла железная кровать, которую Кэнайна
мгновенно узнала, на ней валялись кучей вперемежку стеганые одеяла и
покрывала из кроличьих шкур, из-под которых вместо пружинной сетки или
матраса торчали голые доски. В остальном убогая обстановка лачуги
казалась ей совершенно незнакомой. У двери стояла огромная круглая
ржавая канистра, от которой тянулась вверх, проходя через матерчатую
крышу, железная труба - печка. Канистра лежала боком на плоских камнях,
грубо вырезанный из днища и прикрепленный на петлях квадрат заменял
дверцу. Для того чтобы готовить, верхнюю часть печки, бывшую некогда
круглым боком канистры, расплющили и проделали в ней две круглых
неровных дыры, которые закрывались небольшими жестяными крышками. На
плите стояли два черных от дыма горшка и сковородка, на полу рядом с
печкой лежала груда дров.
Кэнайна с любопытством обвела взглядом комнату, единственную в доме.
В ней стоял старый ярко-голубой посудный шкаф, над которым висели полки,
заставленные жестяными банками, бутылками, металлическими кружками,
коробками спичек, пачками ружейных патронов, свечами; среди них торчала
керосиновая лампа. Два грубо сколоченных, самодельных стула и старый
деревянный сундук, набитый рыболовными сетями и стальными капканами. На
одной из жердей висели две пары лыж, у задней стенки кровати стоял
тяжелый дробовик. Вот почти что и все. Кэнайна не увидела здесь ни
стола, ни кровати, на которой она будет спать.
Кэнайна села на стул, ее мать и тот человек - на кровать. Последовало
долгое, мучительное молчание. Кэнайна украдкой наблюдала за ними, бросая
короткие, быстрые взгляды. У матери было доброе, милое, хотя и очень
изможденное лицо. Вокруг глаз и уголков рта веером разбегались тонкие
морщинки, и оттого казалось, что на нем постоянно играет улыбка; сквозь
огрубевшие покровы все еще пробивалась красота, возродившаяся ныне в
Кэнайне.
В дверях хибарки столпились ребятишки, которые, пересмеиваясь, с
любопытством заглядывали в дом. Наконец мать что-то сказала им, и одна
из девочек, постарше и покрупнее других, протиснулась вперед и с робким
видом повернулась к Кэнайне.
- Меня зовут Элен Чичикан, - сказала она по-английски. - Я помню, как
ты уезжала. Это было давно. Я три года ходила в школу в фактории Мус и
научилась там говорить по-английски. Твоя мама хочет знать, почему ты
говоришь только по-английски. Почему ты разучилась говорить по-нашему,
как другие мускек-оваки?
- Давно не видела никого из рода мускек-овак,вот и разучилась, -
ответила Кэнайна. - Я забыла,но скоро снова вспомню.