"Жан Бодрийар. В тени молчаливого большинства" - читать интересную книгу автора

индивидуального потребления, товар, цена которого зависит от колебаний
спроса и предложения, - что может быть большим издевательством над этим
социальным? Пародия на подчинение и вытекающий из нее парадокс: массы
выходят за пределы логики социального, расшатывают всю его конструкцию
именно потому, что в своих действиях следуют его законам. Разрушительная
гиперсимуляция, деструктивный гиперконформизм (как и в ситуации с Бобуром
[32]*, которая была проанализирована по
другому поводу [33]) приобретают черты самого
решительного вызова, и в полной мере оценить его мощь, предсказать, какими
последствиями для системы он обернется, сегодня не сможет никто. Существо
нашей современности не заключено ни в борьбе классов, ни в неупорядоченном
броуновском взаимодействии лишенных желания мень-
[57]
шинств - оно состоит именно в этом глухом, но неизбежном
противостоянии молчаливого большинства навязываемой ему социальности, именно
в этой гиперсимуляции, усугубляющей симуляцию социального и уничтожающей его
по его же собственным законам.

Масса и терроризм

[57]
Мы живем в это странное время, когда массы не соглашаются носить имя
социального и тем самым отказываются и от смысла, и от свободы. Но отсюда не
следует, что они включены в какую-то иную - новую и не менее славную -
референцию. Ибо они не существуют. Можно лишь констатировать, что,
столкнувшись с ними, начинает медленно разваливаться любая власть.
Молчаливое большинство - это не сущность и не социологическая реальность,
это тень, отбрасываемая властью, разверзнувшаяся перед ней бездна,
поглощающая ее форма. Текучее, неустойчивое, податливое, слишком быстро
уступающее любому воздействию скопление, характеризующаяся гиперреальным
конформизмом, крайней степенью пассивности туманность - вот виновник
сегодняшней гибели власти. Но точно так же и краха революции - потому что
такого рода имплозивная масса по определению никогда не взорвется и,
следовательно, неизбежно нейтрализует любой обращенный к ней революционный
призыв. Как же тогда быть с этими массами? Они являются
[58]
основной темой всех дискурсов, ориентация на них стала навязчивой идеей
любого социального проекта. И, тем не менее, всех, кто на них ставит,
постигает неудача, поскольку каждый, кто это делает, масс не знает, - он
исходит из их классической дефиниции, которая сложилась в контексте
эсхатологической надежды на социальное и его осуществление. Но массы - это
не социальное, это отступление всякого социального и всякого социализма.
Конечно, всегда было достаточно и теоретиков иной ориентации: с подозрением
относящихся к смыслу, указывающих на тупики свободы и разоблачающих
политический обман, резко критикующих рациональность и любую форму
репрезентации. Массы, однако, не критикуют - смысла, политического,
репрезентации, истории, идеологии они избегают, опираясь на силу
сомнамбулического отказа. Они действуют - здесь и теперь они осуществляют
то, что так или иначе имеет в виду и наиболее радикальная критика, которая,
тем не менее, не зная, как реализовать свои замыслы, упорно продолжает