"Глеб Бобров. Файзабад " - читать интересную книгу автора

x x x



Вешаться не пришлось. Морпех сходил на большую операцию в урочище Аргу.
Потом под его командованием мы всем батальоном прошвырнулись в славный район
"Зуба", потом провели парочку колонн, и как-то сразу все изменилось. Солдаты
вдруг увидели, что новый комбат очень даже толковый мужик и ведет себя
правильно: солдат в усмерть не гонит, не подставляет и, главное, сам
повоевать не прочь, в машинах да на перевалах не отсиживается. К тому же на
операциях его суровый норов переключился на товарищей моджахедов да на
отцов-командиров - штабных полководцев. Это нам пришлось по душе, поскольку
мы сами их шибко не жаловали.
Впервые во всей красе Морпех показал себя в конце Аргунского рейда. Мы
взяли несколько пленных. Были они духами или не были, никто того не знает,
но когда батальон возвращался в полк, двое бабаев, сидевших на броне машины
комбата, перед самым КПП дружно сиганули с моста в реку. Сам по себе этот
поступок уже практически чистое самоубийство, но Морпех, судя по всему,
судьбе не слишком доверял. Процедив сквозь зубы: "Не стрелять!", он встал на
крыше БТРа, скинул с плеча АКС и всадил по полмагазина в каждую из несущихся
по течению голов. Так бабаев и понесло дальше - спинами вверх.
Полкачу такое поведение почему-то не понравилось, и он по связи обложил
комбата открытым текстом. Дальше произошло нечто небывалое: капитан Мищенко
теми же самыми словами популярно объяснил подполковнику Сидорову, что, мол,
нечего горло драть и давать тупые указания, кому и как поступать в столь
нестандартных ситуациях. А кроме того добавил: "...а если еще раз позволишь
себе меня обгавкать, то в полку я тебе харю сверну!" (Естественно, тирада
была покруче, но всего словами не напишешь.)
После такой отповеди рейтинг Морпеха в глазах личного состава
подпрыгнул сразу на несколько пунктов вверх. Но, по-видимому, не только в
наших глазах. Командир полка сразу же после операции начал упорную
полугодовую борьбу по выживанию Морпеха из части.
Первый подходящий случай подвернулся довольно быстро. Уже на второй
день по возвращении в полк приковылял какой-то побитый дедок и пожаловался,
что у него шурави забрали девять тысяч афгани.
- А из какого вы кишлака? - первым делом поинтересовались штабисты
хором. - Ах! Из такого-то! Ой, как хорошо! - и, на всякий случай еще раз
сверившись по совсем тепленьким оперативным картам, резво помчались на
доклад к полкачу. Как же - случай мародерства во втором мотострелковом!
Построили личный состав, поименно пересчитали, сняли все наряды, нашли
недостающих и пустили мужичка-дехканина по рядам - ищи! Кто тебя обокрал?!
Дедулька тыкает пальцем - этот и этот... Двух солдат вместе с "замком" и
взводным на гауптвахту, а их ротного на пару с комбатом - на ковер. Шустрому
мужичку вернули деньги (у солдат их так и не нашли; пришлось заплатить
полковые) да еще сверх добавили на радостях, и он, счастливый от
свершившегося правосудия, удалился в свой кишлачок. Наивный!
Начальником особого отдела у нас был пожилой матерый и, определенно,
порядочный мужик: за два года ни одного солдата и ни одного офицера он так и