"Георгий Петрович Блок. Московляне (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

К тридцати двум годам Кучко накопил большой житейский опыт. Заокские
страшные леса изъездил вдоль и поперек, хорошо узнав непонятный киевлянам
вятический лесной обычай. В дальних походах - на звериной травле, в бою -
всюду оказал себя твердым, деловитым и удалым. Мономах не раз поручал
Кучку трудные дела, оценил его усердие и приблизил к себе.
Толковали, что Кучко родом из Суздаля, что при тамошнем князе, при
меньшом Мономаховом сыне Юрии*, служил отроком, но накликал на себя опалу
и отбежал к Мономаху. А отбежав, потерял залесскую вотчинку да заодно
каким-то образом и молодую жену. Его старые счеты с князем Юрием всяк
объяснял по-своему, и где в досужих дружинных сплетнях была правда, где
ложь, никто толком не знал. Сам же Кучко своих дел никогда не открывал
никому.
_______________
* Ю р и й  В л а д и м и р о в и ч  Д о л г о р у к и й, младший сын
Владимира Мономаха, князь Ростово-Суздальский, а в последние годы жизни и
Киевский; основатель Москвы. Умер в 1157 году.

Когда однажды сам Мономах спросил его, женат он или холост, Кучко,
как-то странно скривив толстые губы, ответил:
- Вдовый.
И залился таким темным румянцем, что Владимир Всеволодович не стал
допытываться дальше.


IV

Мономах пробудился хмурый. Привиделся дурной сон: будто кто-то темный
и неразличимый злорадно твердит все те же два слова: "Не воскреснет!"
Уж напоили и оседлали коней, уж затоптали последний костер, уж
тронулись, уж растянулись длинной цепью по дороге, уж проехали больше
часа, а у Мономаха всё стояли в ушах услышанные во сне слова. В них была
непонятная связь с давешними лесными мыслями. И опять казалось, будто
самого главного не смеет додумать.
Чтобы рассеяться, он подозвал Кучка.
Кучко был дорог Мономаху своей верой в него. Поэтому нужнее и
приятнее всего бывал он в часы сомнений: учитель, теряя веру в себя, искал
опоры в незыблемой вере ученика. Однако сейчас эта незыблемость почему-то
не утешала, а скорее раздражала Владимира.
"Его потому тянет к старине, - думал он, - что старина ему по нраву и
по плечу. Ему бы только бродяжить с дружиной да помахивать булавой. А до
Русской земли есть ли ему дело? И смыслит ли, от чего ей прок, от чего
вред?"
Он взглянул искоса на ехавшего рядом Кучка. Мясистый загривок
придавал голове дружинника бычью неповоротливость. Вытянутое вперед лицо с
грубыми складками толстой кожи говорило о косности упрямого ума, - так
подумалось Мономаху.
С холма открылось вдруг целое море еще зеленой ржи. Она ходила
широкой водяной зыбью.
- С этой нивы, - объяснил Кучко, - Ходота брал себе, бывало, каждый
второй сноп. Лет двенадцать назад в здешних местах на лошадей напала язва.