"Карен Бликсен. Пир Бабетты " - читать интересную книгу автора

мошенник!"
Тот разразился веселым хохотом, но на глазах у него при этом выступили
слезы. "Да, дорогой Брат, - признался он. - Я тебя надул".
Шкипер Хальворсен и вдова Оппегорден вдруг оказались вдвоем в уголке
столовой и там обменялись долгим-долгим поцелуем, каким никогда не успевали
обменяться во времена их тайной и греховной молодой любви.
Прихожане пробста были люди смиренные. Когда позднее они думали об этом
вечере или говорили о нем, они не притязали на то, что смогли тогда
возвыситься духом в силу собственных достоинств, - они чувствовали, что им
было явлено удивительное милосердие, то, о каком говорил генерал
Левенхъельм. Но в глубине души они нисколько не удивлялись случившемуся. Они
всегда этого ждали и на это надеялись. Пустая, обманная картинка рассеялась,
и они увидели мир в его истинном свете. Им было даровано пережить час
Тысячелетнего царства.
Первой домой стала собираться старая фру Левенхъельм, с ней уезжал
племянник. Хозяйки светили им, провожая к дверям. Пока Филиппа помогала
старой даме закутаться в ее многочисленные шали, генерал схватил руку
Мартины и долго молча держал ее в своей. Наконец он произнес:
- Я был с вами каждый день моей жизни. Вы ведь знаете, что это так?
- Да, - ответила Мартина.
- И я пребуду с вами, - продолжал он, - каждый день, что мне еще
отпущен. Пусть не телом, ибо плоть ничего не значит, но душой, ибо дух
значит все. Каждый вечер буду я садиться за ваш стол! Потому что я понял,
дорогая Сестра, что в этом мире возможно все.
- Да, дорогой Брат, - сказала Мартина. - В этом мире возможно все.
И с этими словами они расстались.
Когда остальные гости наконец отправились восвояси, снег перестал.
Городок и далекие горы были одеты неземным белоснежным убором. На чистом
небе сверкали бесчисленные звезды. Идти по глубокому снегу было трудно.
Гости желтого домика шли нетвердой поступью и, спотыкаясь, усаживались вдруг
прямо в снег или ползли по нему на четвереньках, и тогда казалось, что с
них, запорошенных снегом, смыты все грехи и это резвятся покрытые белым
руном овечки. Каждый из них блаженствовал, став как бы малым ребенком, да и
со стороны отрадно было улыбаться, наблюдая, как старые Братья и Сестры,
относившиеся к самим себе с такой неколебимой серьезностью, впали вдруг в
какое-то божественное детство. Они вновь и вновь то поднимались с земли, то
оступались, шли вперед или останавливались, рука об руку, как в физическом,
так и в духовном смысле, минутами образуя длинную цепь благодатной
lancier.[15]
"Благослови тебя Бог, благослови тебя Бог"-слышалось со всех сторон
эхом музыки небесных сфер.
Мартина и Филиппа долго стояли на каменном крыльце перед домом. Холода
они не чувствовали.
- Звезды стали ближе, - сказала Филиппа.
- Так будет теперь каждую ночь, - отозвалась Мартина. - И может, этой
зимой мы больше не увидим снегопада.
Но в этом она ошиблась. Час спустя снегопад начался снова, да такой
сильный, какого до сей поры не видели в Берлевоге. Из-за высоких сугробов
жители городка наутро с трудом открывали двери своих домов. А окна,
рассказывали они год спустя, так залепило снегом, что многие добрые горожане