"Маргот Бленд. Мадам Марракеш " - читать интересную книгу автора

последовательности и что делать. Его любимым выражением было: "Изобель, ты
можешь перепутать задницу с ладонью". - Она издала звук, похожий на смех. -
Порой он выражался ну просто жутко вульгарно.
Карлотта вошла в свою спальню, пробыла там с минуту и возвратилась. На
ее протянутой ладони были таблетки.
- Вот. Я даю вам две таблетки. Примите одну сейчас и запейте теплым
молоком. Если не подействует, часа через четыре примите еще одну.
С секунду поколебавшись, она шагнула вперед и поцеловала Изобель в
щеку.
- Спокойной ночи, дорогая. Надеюсь, вы заснете и будете спать хорошо...
Как бы я хотела иметь вашу мудрость.
Она развернулась и исчезла в своей спальне. Как только за ней
захлопнулась дверь, с лица ее исчезла натянутая любезная улыбка. Откинувшись
спиной на дверь, она замерла, закрыв глаза. Постояв так несколько секунд,
она заставила себя выпрямиться и медленно направилась к ночному столику. Там
стояла небольшая настольная лампа и рядом бутылочка со снотворным. Она
задумчиво взяла ее в руки.
Как хорошо бы проглотить их все сейчас... и заснуть навсегда, сном без
сновидений. Как это хорошо, спать и не видеть сны, если, конечно, все эти
кошмары можно назвать снами. О Боже, как хорошо заснуть и больше не
просыпаться в холодном поту, навстречу терзаниям неискупимой вины.
Поставив бутылочку на место, она протянула руку к большой фотографии в
кожаной рамке. Секунду поколебавшись, взяла ее и впилась глазами.
На фотографии улыбался молодой мужчина. Его светлые пшеничные волосы
искрились на солнце. Приятное, сильно загорелое лицо, ровные белые зубы.
Небольшой нос правильной формы. Смеющиеся голубые глаза обрамлены густыми
черными ресницами.
- Ты всегда выглядел, как настоящий киногерой, - прошептала она, - но,
Боже правый, как же я тебя ненавидела!
В течение нескольких секунд она не отрываясь смотрела в его смеющиеся
глаза, а затем, с дрожащими губами, положила фотографию лицом вниз на стол и
отвернулась. Распустила узел на голове и дала волосам упасть свободно.
Тяжело дыша и заламывая руки, она принялась мерить комнату шагами. Я убила
его. Я его убила также, как если бы взяла пистолет и выстрелила. Ведь желать
чьей-то смерти - это и есть моральное убийство, и вина за него ни чуть не
меньше, чем за настоящее.
Она резко остановилась и прикрыла глаза. Лицо ее исказила гримаса
отвращения и гнева.
- Робби, - произнесла она свистящим шепотом, - все эти годы я мечтала
только об одном, чтобы ты исчез, умер, пропал. Я даже молила Бога об этом.
Твоя смерть - это был единственный способ для меня освободиться, вырваться
из тисков мерзкой и фальшивой жизни, жизни с тобой и по твоей указке. Сотни,
тысячи раз я повторяла про себя: "О, если бы Робби вдруг внезапно умер. Я
была бы свободна. Я начала бы нормальную жизнь, может быть, даже счастливую
жизнь".
Уйти от тебя мне не позволяла религия, и ты это знал. Ты находил это
смешным. Ты ведь тоже был католиком, но для тебя это ничего не значило, не
мешало вести тот образ жизни, который ты вел. А я была тебе нужна как ширма,
как прикрытие, как подтверждение твоей респектабельности. И ты не хотел со
мной расставаться. Единственное спасение от тебя была смерть - моя... или