"Джеймс Блейлок. Бумажный грааль " - читать интересную книгу автора

из-под духов, выцветший до тускло-пурпурного от солнца, а внутри - букетик
засушенных фиалок.
Он поспешно перебрал в памяти все, что знал о Майкле Грэхеме, -
выходит, немного. Правда, замазанные в штукатурку причудливые миниатюры
скорее всего не его рук дело, разве что Говард решительно в нем ошибся. На
его взгляд, Грэхема никак нельзя было назвать несерьезным: работал от
рассвета до заката, питался простой пищей, читал Библию, ложился спать.
Однажды Говард видел, как он рыбачит с валунов в небольшой бухте, но это
было, похоже, единственное хобби, какое он себе позволял. Ни за что на свете
он не мог бы так дурачиться, наклеивая на стену игрушки.
И не будь они так близко к поверхности, они остались бы скрытыми
навсегда или пока не обрушится дом. Им полагалось быть не украшением, им
полагалось быть чем-то совершенно иным.
Говард погладил стену, проверяя, не замурованы ли в ней и другие. И
действительно нащупал многообещающий выступ. Поднимая облачка пыли, Говард
немедленно взялся его ковырять. Из-под развороченной штукатурки показались
выкрашенные красным лаком подошвы туфель Шалтай-Болтая.

4

Трудно сказать, что привлекало Элоизу Лейми в лилиях: может, тяжелые,
мясистые лепестки, или вылезающие из земли толстые, заостренные, которые
почему-то вызывали в памяти особо бурные сцены из романа Д. X. Лоуренса,
хотя она никогда бы в этом не призналась. Или то, как легко они поддавались
мутации и изменению цвета. Их запах, когда таковой имелся, бывал обычно
отталкивающим и сильным, словно в чашечках сгустились гниение, отходы
жизнедеятельности и смерть. Ее палисадник был расчерчен на аккуратные
дисциплинированные грядки и клумбы. Такие она не стала бы разбивать просто
ради удовольствия. Впрочем, она почти ничего не делала просто ради
удовольствия. С годами она научилась вести жизнь целеустремленную, лишенную
пустых развлечений.
Через улицу напротив сидел, прибитый гвоздями к крыше, фанерный
Шалтай-Болтай в человеческий рост. Тихим и безветренным утром он был
недвижным и безжизненным - хвала небесам за нечаянную радость. После полудня
ветер с моря его всколыхнет, и он примется беспрестанно ей махать - как и
другие приводимые в движение ветром деревяшки на лужайке перед домом соседа.
Движение ради движения - вот что это такое. У этих деревянных гадин не было
иной цели, кроме как действовать ей на нервы. Они были крайне
легкомысленными. Но рано или поздно она найдет способ разделаться и с ними,
и с самим соседом.
Пока же она сосредоточилась на садике, который был - клумба за
клумбой - геометрической копией огорода, разбитого где-то ее сводным братом
Майклом Грэхемом, вот уж у кого сердце к земле лежит. Одному богу известно,
где этот огородишко. Она ни разу не видела его воочию, как не видела его
огорода у дома на утесах. Но главное - она понимала план обоих. Нутром
чувствовала, как больной артритом чувствует суставами приближение дождя. Но
с тех пор как она недавно вернулась из Сан-Франциско, она ощущала его как
никогда прежде отчетливо.
Она посадила восемь грядок цветов, сплошь гибридные сорта клубней и
луковичных. И это еще не все. На веранде стояло с полдюжины горшочков с