"Стефани Блэйк. Пожар сердца" - читать интересную книгу автора В это утро, как обычно, Доун с отцом плотно позавтракали оладьями,
толстыми ломтями бекона с яичницей, домашним хлебом с маслом, пирогом и горячим кофе. - Удивительно, как ты еще не растолстела с такого питания! - заметила Тесс, когда ее дочь потянулась за второй порцией яичницы и оладий. - Во мне нет ни унции жира! - похвасталась Доун. И это была сущая правда. Каждый раз, залезая в ванну, она щипала себя за живот, едва ухватывая пальцами кожу. - Какие планы на сегодня, папа? - спросила она. - Будем перевозить лес к северному притоку. Пока не настала оттепель, надо собрать на берегу все бревна, поваленные за неделю. - Значит, вернетесь поздно, - сказала Тесс. - Мы с девочками поужинаем без вас, а вам с Доун я оставлю еду в печке. - Ладно. Мы вернемся часов через четырнадцать, не раньше. Рабочий день лесорубов Мичигана равнялся световому дню и составлял десять - двенадцать часов. В течение этого времени мужчины дважды устраивали перерыв, собираясь вокруг "Мэри-Энн", конного фургона-буфета. Паренек-поваренок разливал по большим кружкам горячий кофе или чай и раздавал огромные сандвичи - жирные ломти свинины, уложенные между двумя дюймовыми кусками хлеба. Доун не принимала участия в этих мужских посиделках, она приносила мясо и сандвичи с сыром из дома. Когда отец с дочерью вышли в голубой морозный рассвет, их влажные губы тут же обдало стужей. Доун достала из рюкзака баночку с вазелином, и оба смазали губы и кожу вокруг глаз. Уолт взглянул на термометр, висевший на двери черного входа. Ртутный - Ого! Сегодняшний мороз можно заносить в книгу рекордов, - заметил Робертс. Они натянули кожаные перчатки на шерстяной подкладке, как следует обмотались длинными теплыми шарфами, подняли высокие воротники овчинных тулупов и стали спускаться с холма к лагерю лесорубов. Лагерь представлял собой вырубку площадью в пять акров посреди густого соснового леса. В центре стоял приземистый домик столовой, а по краям - два жилых барака: длинные узкие постройки, крытые толем и рассчитанные на сто постояльцев каждая. Обстановка бараков была до предела скудной: по обе стены тянулись ряды трехъярусных деревянных коек, а вдоль нижних ярусов шли узкие скамьи из неотесанных бревен. Несмотря на жесткие койки и матрасы из елового лапника, мужчины спали в бараках как убитые. Отмахав двенадцать часов топором на морозе, лесоруб мог свернуться калачиком на пеньке и тут же заснуть. Бараки укрывали рабочих от дождя и снега, но совсем не спасали от ветра, свистевшего в незаделанных щелях бревенчатых стен. Подчас внутри было так же холодно, как и снаружи. Однако в безветренную погоду помещение довольно сносно прогревалось теплом человеческих тел и жаром от костра, который разводили в яме, вырытой в земляном полу посреди барака. Еще не смолк пронзительный металлический звук, призывающий к трапезе, а лесорубы уже начали скатываться с коек, ворча, кашляя, сплевывая, ругаясь и натыкаясь друг на друга в кромешной тьме. Старший бригады подкинул охапку свежих поленьев на горящие угли костра. Пламя лизнуло сухую кору, спираль из дыма и искр лениво поднялась к круглому отверстию в крыше. |
|
|