"Дженнифер Блейк. Испанская серенада " - читать интересную книгу автора

были оставлены на мою милость. Предполагая, конечно, что дон Эстебан ценит
вас как своего соучастника. В противном случае он мог бы просто покинуть
вас.
- Уверяю вас...
- Также существует вероятность, что вы оставлены специально, чтобы моя
месть выплеснулась на вас и вы стали жертвой моего гнева. Искушение
отомстить за мою сестру должно быть велико, не так ли? Более того, это
должно несколько очернить меня в глазах людей. Так что, если мое тело найдут
на каком-нибудь перекрестке, рыданий и стонов будет немного.
Звук его голоса, лишенный эмоций, испугал Пилар. Дрожь пронизала ее,
когда она услышала, как спокойно он описывает сложившуюся ситуацию. Она
открыла было рот, чтобы опровергнуть его утверждения, но он продолжал
говорить, и логика его была неоспорима.
- Но ситуация несколько иная. Моя сестра покинула дом, покоренная
обаянием сына дона Эстебана, и при этом голова ее была набита романтическими
идеалами, почерпнутыми из трагедий Шекспира. К тому же в ней проявилась
фамильная черта - склонность к самопожертвованию. Видите ли, она надеялась
таким образом излечить вражду между нашими семьями. Когда она поняла, сколь
глубоко заблуждалась, она была раздавлена. Самоубийство для нее было
единственным выходом. Вы же, как мне кажется, сделаны из другого теста. Вы
никогда не позволите себе полюбить того, кто вас недостоин, и никогда не
позволите никому надругаться над вашей душой, что бы ни делали с вашим
телом.
- Вы так думаете?
- Да, хотя я не могу быть уверен в этом. Посмотрим? - Говоря это, он
подошел к ней ближе. Было неясно, что он собирается делать, к чему относятся
его последние слова. Он умолк. Пилар внезапно почувствовала, что падает. У
нее перехватило дыхание от удара о каменистую землю.
Сильные руки перевернули ее на спину. Его губы прижались к ее губам, и
она навеки запомнила их жар. В мозгу Пилар полыхало ослепительное белое
пламя. Она конвульсивно дернулась, тщетно пытаясь освободиться, затем
усилием воли заставила себя сохранять неподвижность. Она не хотела доставить
ему удовольствие своим сопротивлением и не хотела поощрять его, показывая,
как реагирует на его действия.
Его поцелуй стал совсем легким, дразнящим. Губы, призывно касавшиеся ее
губ, были мягкими и теплыми, прикосновения его языка - ласковыми и нежными.
Пилар чувствовала, как пульсация крови отдается стуком в висках. Она ощущала
истому и жар во всем теле. Грудь стала необыкновенно чувствительной -
казалось, Пилар ощущала кожей грубую ткань его крестьянской рубахи и
напряженную сталь его мускулов. Он давил на нее всем телом, ей казалось, что
где-то там, внутри, она абсолютно беззащитна, и, если он коснется ее, она
закричит.
Неизъяснимая, непреодолимая тревога охватила ее.
Она глубоко, судорожно вздохнула и яростно оттолкнула Рефухио. Он
отпустил ее и, поднявшись на одно колено, помог ей привстать. Она оперлась
на локоть. Рефухио тихо, почти неслышно рассмеялся.
- Вот видите, - произнес он. - Вы стойкая и непорочная натура. Да и
могло ли быть иначе?
Прошло много времени, прежде чем к ней вернулись голос и способность
здраво рассуждать. Ей хотелось отвернуться от него, но она не могла