"Дженнифер Блейк. Тигрица " - читать интересную книгу автора

представлениям Клода Фрейзера о приличиях. Впрочем, это касалось только тех
случаев, когда она вообще считала нужным заехать в "Мимозу" на ежемесячный
сбор семьи. Таков был стиль ее жизни: короткие юбки и открытые платья были
просто еще одним жестом в длинной череде совершенных ею вызывающих
поступков, включавших, кстати, четыре неудачных брака и четыре скандальных
развода.
Сегодняшним вечером Арлетта надела черное облегающее платье с вырезом,
едва прикрывавшим ложбинку между ее грудей, которое к тому же было на
размер меньше, чем нужно. Подол платья едва доставал ее колен. Только
просторный черный жакет, небрежно наброшенный на плечи, делал ее наряд
более или менее приемлемым, однако большую часть времени Арлетта
расхаживала, уперев руки в бока, чтобы перед жакета разошелся. Лишь
убедившись, что ее вызов не остался незамеченным, она немного успокоилась и
села за стол.
Ужин был накрыт по-семейному - на длинном столе, установленном на
задней галерее второго этажа. Приятный прохладный ветерок чуть шевелил углы
розовой льняной скатерти и доносил из сада запах крупных азалий "Джордж
Табор", смешивающийся с ароматами приготовленных на пару лангустов,
запеченной с медом ветчины, салата из сладкого картофеля, жареных цыплят,
тушеной фасоли и свежевыпеченного хлеба.
Арлетта, сидевшая за столом рядом с Джессикой, наклонилась к дочери и
проговорила своим глубоким контральто, ставшим чуть хриплым из-за слишком
большого количества водки и сигарет:
- Мне нужно поговорить с тобой, золотко. Выйдем в сад, когда все это
закончится?
- Конечно, - кивнула Джессика, принужденно улыбаясь. Она почти
наверняка знала, о чем пойдет речь. Арлетта всегда говорила с ней только об
одном - о деньгах. - Боюсь только, тебе придется немного подождать -
дедушка хотел побеседовать с нами о делах сразу после десерта.
- Ну конечно... - несколько разочарованно протянула Арлетта и,
отвернувшись, заговорила с Ником Фрейзером, сидевшим по другую сторону от
нее. Ник, похоже, слушал ее вполуха; наклонившись над столом, чтобы поддеть
на вилку запеченное яйцо в майонезе, он игриво подмигнул Джессике и
состроил озорную гримасу. Джессика, впрочем, осталась безучастна к этим
проявлениям внимания: она знала, что все это ровным счетом ничего не
значит. Ник заигрывал с ней просто по привычке.
Зубы на дочерна загорелом лице Ника сверкали будто сахарные. Косые
лучи послеполуденного солнца подсвечивали его белоснежную, накрахмаленную
сорочку, которая была почти одного цвета с его выгоревшими на солнце
взъерошенными волосами. Общее впечатление было потрясающим, но так и должно
было быть. Ник был не просто хорош собой - он знал это и всячески
подчеркивал, предпочитая драматический контрастный стиль и в одежде, и в
поведении.
Многие замечали, что Джессика и Ник чем-то похожи, но это,
по-видимому, объяснялось тем, что они принадлежали к одному и тому же типу.
Ник не был настоящим членом семьи, хотя и носил фамилию Фрейзер. Сегодня он
оказался за общим столом только потому, что старый Клод Фрейзер потребовал
его присутствия в надежде, что он сможет высказать какие-то соображения по
поводу сложившегося положения вещей. Дед Джессики давно взял себе за
правило выслушивать мнения как можно большего количества людей, хотя