"Элджернон Блэкввуд. Ивы (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

Ужин у нас был мрачный, ели мы молча, не глядя друг на друга и не
подкладывая веток в огонь. Потом мы помыли посуду, приготовили все к ночи,
закурили. Странный звук, который я сравнил бы с гонгом, почти не умолкал,
тишина непрестанно звенела, и тихий звон не распадался на отдельные ноты.
Чаще всего звенело над головой, словно крылья рассекали воздух, а
вообще-то звук этот был повсюду, он просто обложил нас со всех сторон.
Описать его невозможно, я не найду подобия приглушенному звону,
обволакивающему пустынный край болот и низеньких ив.
Когда этот "гонг" зазвенел громче обычного, прямо над головой, друг
проговорил:
- Такого звука никто не слышал. Его нельзя описать... разве что так:
он - нечеловеческий, не ведомый людям.
Страх вновь овладел мною. Он словно рождался из древнего ужаса, что
глубже самых жутких воспоминаний или фантазий. Мы сбились с пути, сбились
и забрели туда, где очень опасно, но понять ничего нельзя; туда, где рядом
границы какого-то неведомого мира. Завеса между мирами истончилась именно
здесь; через это место, как через скважину, глядят на землю неземные
невидимые существа. Если мы задержимся здесь, нас перетащат за эту завесу,
лишат того, что мы зовем "нашей жизнью", только не физически, а через
разум, через душу. В этом смысле мы и станем, как сказал мой спутник,
жертвами.
Мелочи свидетельствовали о том же, и сейчас, в тишине, у костра, их
нетрудно было заметить. Самый воздух усилил все и странно исказил - выдра
в реке, перекрестившийся гребец, ползущие ивы утратили свою естественную
суть и обрели суть иную, нездешнюю. Изменение это было новым не только для
меня, но и для них, для всех. Люди еще не знали такого. Поистине мы видим
другой порядок бытия, неземной в прямом смысле слова.
Загорелое, обветренное лицо друга стало совершенно белым. И все-таки
из нас двоих он был сильнее.
- Бежать бесполезно, - он высекал слова тоном врача, устанавливающего
диагноз. - Лучше сидеть и ждать. Это не физические силы. Те, кто здесь,
рядом, махом убьют стадо слонов. Спасение у нас одно - сидеть тихо. Может
быть, нас спасет то, что мы ничтожны, незаметны.
В моей голове пронесся рой вопросов, но слов я не нашел.
- Понимаешь, они знают, что мы здесь, - продолжал он, - но не нашли
нас, не засекли, как теперь говорят. Вот и пробуют, ищут, как, например,
ищем мы, где утечка из газовых труб. Весло, байдарка, еда именно это и
доказывают. Наверное, они чувствуют нас, но не могут разглядеть. А
чувствуют они наше сознание. Значит, оно должно быть как можно тише. Надо
следить за мыслями, иначе нам конец.
- Ты хочешь сказать "смерть"? - еле выговорил я, холодея от ужаса.
- Нет, куда хуже, - ответил он. - Смерть - это уничтожение, или, если
ты веришь, освобождение из плена чувств. Сам ты не меняешься, если тела
уже нет. А тут - изменишься, станешь другим, потеряешь себя. Это гораздо
страшнее смерти, тебя даже не уничтожат. Мы по случайности разместились в
том самом месте, где их мир соседствует с нашим, завеса тут очень тонка,
она протерлась... вот они и знают, что мы где-то здесь.
- Кто это знает? - спросил я.
Я забыл о том, что ивы трепещут без ветра, и о том, что наверху, над
головой, что-то звенит, - я обо всем забыл, кроме ответа, которого ждал и