"Валерий Былинский. Июльское утро (повесть)" - читать интересную книгу автора

триумфатором в живописи, ведь я учился в художественной школе, рисовал,
ходил в парк на этюды. Но похвалы учителей и гордые вздохи родителей
наполняли меня отвратительным стыдом, я понимал, что брат в силах создать
какую-то другую, новую красоту.
Я прочитал письма Эпикура и вдруг понял, что я тоже что-то значу. Радостный,
я отправился к брату, чтобы просто с ним поговорить. Он посмотрел на меня и
сказал:
- Ты, братик, попался на крючок наслаждения,- и рассмеялся.
- Но это же так правильно,- сказал я.
- Ничего... полезно,- продолжал Вадим.- Все великие попадались на эту
наживку, но также - подумай об этом, Влерик,- и великое множество мелких.
Знаешь, когда начинается глупость? Когда с первой открытой истиной носишься
больше чем два часа. Я имею в виду твое сияющее лицо, Влерик. Конечно,
наслаждение прежде всего. Вот скажи,- взгляд брата стал пристальней,- тебе
нравится рисовать?
- Да.
- А почему? Зачем это тебе, братик?
- Мы с папой говорили,- быстро сказал я,- потом я поступлю в Ленинградскую
академию.
- А потом?
- Потом? Ну, не знаю. Выставки всякие... В Союз художников вступлю.
Брат откинул голову назад и засмеялся, хохотал он звонко, от всей души, но
мне всегда казалось, что звуки его смеха таят для меня унижение.
- В Союз художников?- переспросил брат.- А захлебнуться не боишься? Учти, ты
ведь залезешь в середину. Знаешь, что такое середина?
Я молчал, тихо, про себя, ненавидя его и его смех.
- Лучше быть ниже середины. Вот как наш отец - и на шахте, и стихов не
пишет. И это прекрасно, Валера...
Я вздрогнул, он редко так меня называл.
- А те, кто в середине - их полно,- это и есть богемная шваль, отбросы, их
едят крысы, едят каждый год, а они все равно жиреют и плодятся. Эти средние
поэты, художники, музыканты лучше бы не портили всем слух своим бренчанием,
а спустились бы под землю, как отец.


2


Впервые брат перестал видеть во мне только объект для своих игр и
развлечений, когда мне было лет семь и мы в летний день сидели на кухне друг
против друга и ели вишню. Вадим, откинувшись на стуле, стрелял косточками в
окно. По радио звучала музыка.
- Ладно,- громко сказал брат,- так уж и быть, скажу тебе, где тайник Флинта,
но с одним условием.
Тайником Флинта служило потайное место у нас в доме, где Вадим или я
что-нибудь прятали: деньги, жевательные резинки, конфеты, апельсины, марки,
значки. У каждого из нас был свой тайник, и, если он открывался, нужно было
сделать новый. Раз в месяц брат придумал устраивать "Дни сокровищ", когда в
поисках спрятанных предметов мы переворачивали весь дом, причем Вадим чаще
всего находил спрятанное мной, а я - почти никогда. Неделю назад брат