"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автораприказом: нашему караулу сниматься и отступать. Отступать - куда?
"Ясное дело, - комментирует Ганди. - Домой, куда же еще!" А что еще нам остается - без боеприпасов и почти без еды? Мы уходим в блиндаж, каждый получает карабин, восемнадцать патронов и "панцерфауст". Ага, значит, все-таки не домой. На фронт, защищать родину! А Ганди словно читает мои мысли. "Давай-ка, Вильгельм! - так он зовет меня только в самых особенных случаях. - Собирай манатки. На плечо, и шагом марш, вперед!" Пока мы с Ганди дежурили на постах, наши товарищи уже поснимали замки с орудий, разбили или закопали важные части, разбили дальномер. Все суетятся, мне с трудом удается собрать пожитки. Уходим ночью, навстречу неизвестности; снег местами по колено, и я замечаю, что отряд наш редеет. Я был старшим команды из сорока двух ребят, когда нас отправляли из учебного лагеря в зенитную артиллерию; из них осталось двенадцать, а где же остальные? Они что, все бросили, ушли самовольно? Многие из них родом из Нижней и Верхней Силезии, так что им отсюда недалеко и домой... Мы подходим к лесу, находим тропинку, шагаем дальше, и Ганди заводит речь: "Слышь, Вилли, почему бы и нам не смыться? У меня дед с бабкой в Бескидах, живут высоко в горах, никакая свинья нас там не найдет, а дойти туда - за три-четыре дня запросто". - "Еще чего, - ворчу я. - Смотаться? Ты что, спятил?" Но меня тоже уже берут сомнения. Это же сумасшествие, думаю я, вспоминая, сколько танков мы видели в разведке на Одере. Что против них остатки нашей батареи? Мы с Ганди уже совсем одни. Остальных поглотил густой лес. Чего "панцерфауст" на горбу! Мы садимся на упавшее дерево. Мы что, последние из нашей батареи, или мы заблудились? Где-то неподалеку слышен треск сломанной ветки, значит, мы не совсем одни, но в темноте не видно ни души. Я вспоминаю слова, сказанные моей мамой, когда я уезжал в последний раз после отпуска. "Береги себя, мой мальчик, пусть ничего не случится! Я каждый вечер молю Бога, чтобы Он защитил тебя, чтобы ты вернулся домой..." А что обещал нам в новогоднем обращении фюрер? Чудо-оружие, немецкий народ поднимается как один человек, Бог с нами, и мы защитим Европу от нашествия большевистских орд, этих ублюдков! "Послушай, Вильгельм, - это опять Ганди, - ты представь себе, как Иваны обозлятся, когда увидят утром, что мы их надули - ни единого Фрица кругом... А уж как доберутся до спиртного, что там осталось... Недели две им не до нас будет!" Вот такой он, Ганди. Никогда не вешает голову, всегда в хорошем настроении, почти всегда, не теряет ни мужества, ни юмора. И сейчас тоже. Подошли еще несколько наших. Они было заблудились в лесу, услышали нас и пошли на голос. Вместе идем через лес еще часа два, уже не так темно, ориентироваться легче. Выходим на опушку, за ней - дорога. А кругом заснеженные поля, только кое-где вдали виднеется амбар или дом. Становится светло, теперь мы с дороги не собьемся. Нас теперь уже человек 15 или 16. Доходим до первой деревни, на околице - немецкие солдаты, наверное, у них приказ собирать отставших и направлять в часть. А карабины и "панцерфаусты" - только у нас с Ганди. Подходим ближе, и я не верю своим глазам. Это же наш обер-лейтенант, |
|
|