"Алексей Биргер. Стеклодув" - читать интересную книгу автора

Перерыв затянулся на два дня. Через полчаса после ухода отца к нам
заглянула соседка и радостно сообщила, что его видели возле бочки, из
которой торгуют в разлив пивом. Только спустя много лет я понял, откуда
взялось всеобщее оживление и волнение: отец никогда не запивал, тем более в
дневное рабочее время, поэтому очень многие пивной бочки удивились, увидев
его возле.
Я продолжал в меру своих детских сил наводить порядок в сарайчике. Отец
вернулся уже к вечеру, никакой, и мама побыстрее уложила его спать.
С утра отец опять взялся за устройство моей мастерской обозначил место
для фундамента под стеклоплавильную печь, замесил раствор. Лицо у него было
помятым и небритым, и работал он молча, лишь изредка обращаясь ко мне.
Хватило его опять-таки до полудня. На этот раз он направился не к пивной
бочке, а в рюмочную.
Как я теперь понимаю, это были суббота и воскресенье, раз отец не
должен был ходить на работу. Значит история с инспекторшей приключилась в
пятницу. Кстати, как-то мне попалась таблица, называвшаяся "Столетний
календарь". Из любопытства сверившись с ней, я обнаружил, что в тот год одна
из майских пятниц приходилась на тринадцатое число. Была ли это та самая?
Или следующая пятница, двадцатого числа? Мне кажется, что тринадцатого - в
тот год, я уже упоминал, весна была необычно ранней и теплой. К двадцатому
числу сирени, готовой зацвести, никто бы не удивлялся, а вот тринадцатого
это и впрямь было необычно. К тому же все майские праздники уже прошли, это
я точно помню, поэтому на пятницу шестого мая тот день никак не мог
приходиться.
В общем, как я сейчас прикидываю, сопоставляя смутные детские
воспоминания о тех днях и событиях с теперешним их осмыслением, все
завертелось, набирая ход, в пятницу тринадцатого, не иначе. А видеть в этом
тайный знак или нет, решайте сами.
В понедельник (будем считать, что это был понедельник) отец с матерью
отправились на работу, на сей раз меня с собой не взяв. Мне велели, как
водилось в таких случаях, играть только дома и на участке, не шалить, за
забор не выходить, съесть котлеты, выпить кисель и прочее. Ну в этом плане я
уже был достаточно самостоятельным.
Хотите знать, чем я занялся? Я устроился на прогретом солнцем крылечке
и стал пускать мыльные пузыри, взбив густую мыльную пену в алюминиевой
мисочке. Я воображал, будто выдуваю настоящие новогодние шары, а не пузыри,
живущие одно мгновение. Пузыри уплывали в воздух один за другим, они были
радужные и радостные, я любовался ими, и для меня это было даже не игрой, а
скорее тренировкой, постановкой правильного дыхания.
Может быть, я радовался и тому, что есть стекло, нечто эфемерное,
обретающее долговечность особым и волшебным образом, хотя в момент, когда
стеклянный шар только образуется, его жизнь кажется такой же хрупкой, как и
жизнь мыльного пузыря. В улетающих пузырях отражались и листья, и небо, их
радужные переливы подкрашивались самыми неожиданными оттенками... А потом
мне показалось, будто в одном из них отразилось чье-то лицо. И я повернул
голову.
С улицы, облокотясь на калитку, меня разглядывал мужчина, очень
странный для наших краев. Одет он был в умопомрачительный костюм - даже я
сразу понял, что костюм у него очень хороший и дорогой. Выбрит этот человек
был так гладко, будто ему вообще не приходится бриться, настолько розовой и