"Алексей Биргер. Стеклодув" - читать интересную книгу автора

дольше мыльного пузыря. Память о прекрасных вещах? Но любая память
когда-нибудь да сотрется. Когда-нибудь и земля сгорит в огне. И все равно
то, о чем я спрашиваю, останется... - Он опять рассмеялся. - Тебе не
нравятся мои слова?
Мне и впрямь они не нравились. Я чувствовал себя очень неуютно, и по
коже пробежал холодок.
- Иногда надо привыкать к неприятным истинам, - продолжал незнакомец. -
Даже в твоем возрасте... Так о чем мы с тобой говорим? Да, о твоих желаниях.
Лучшим мастером в мире ты непременно станешь. Я так сказал, потому что ответ
на вопрос, без которого ты не станешь лучшим, ты отыщешь, я в тебя верю. Он
совсем прост, этот ответ, но, чтобы его постичь, нужно понимание материала.
Надо живо представить себе красивый стеклянный шар, разглядеть, как он себя
ведет. Увидеть его в воображении так же ярко, как в реальности. Запомни это.
А теперь скажи, какие у тебя есть еще желания? Насущные, так сказать? Из
тех, которым лучше сбыться немедленно?
Его холодные глаза глядели на меня, и я вспомнил пьяные глаза отца, в
которых не было ничего человеческого. В глазах этого роскошного незнакомца
тоже не было ничего человеческого, но иначе. В глазах отца я видел пустоту,
а за пустотой - пепел человека, в ней исчезнувшего; увидел выползающее
чудовище сродни крокодилу, но оно принадлежало этому миру, неважно, с
планеты Земля или с иной планеты, - в любом случае из пространств осязаемых
и обитаемых, населенных смертными существами, которых можно победить и можно
понять. А в холодных глазах человека, глядевшего сейчас на меня, не было
ничего от сколько-нибудь доступного пониманию мира; чем больше я
всматривался в его глаза, тем отчетливее мне казалось, что их зрачки похожи
на ледяные клыки, в которых скрыт запредельный холод - одно их прикосновение
прожжет твое тело насквозь. А глубже, за этими ледяными "клыками",
угадывалась даже не пустота, но нечто такое, чего и не назовешь вакуумом.
Может быть, я навоображал себе все это после тех пугающих разговоров о
никчемности всего на свете, которые он со мной завел. Как бы то ни было,
повторяю, я увидел в выражении глаз незнакомца нечто, похожее на выражение
(точнее, его отсутствие) в глазах отца, когда он перестал быть собой. Эта
схожесть манила и у меня невольно вырвалось:
- Я хочу, чтобы мой отец больше никогда не пил!
- Хорошо, - кивнул незнакомец. - Будь по-твоему.
Он отошел к своему автомобилю - только сейчас, сквозь просветы в
калитке, я увидел, что его машина большая и шикарная, каких я прежде не
видел, стоит прямо перед нашим забором, - открыл дверцу и обернулся ко мне:
- Помни мой вопрос: что остается от лопнувшего шара?
Пока я глазел, разинув рот, незнакомец сел в машину и уехал. Я не
запомнил момент отъезда. Может быть, поэтому мне сейчас и кажется, что он
вместе с машиной растворился в воздухе.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СВЕТЛЫЕ ГОДЫ

Следующие несколько лет я вспоминаю как очень светлые. Самые светлые,
наверное, в моей жизни. Отец больше не брал в рот ни капли спиртного. Не