"Алексей Биргер. Бразильский орешек" - читать интересную книгу автора

Например, во время второго приезда, в восемьдесят третьем или
восемьдесят четвертом году, его привела в шок реакция таксиста, который чуть
в обморок не рухнул, когда...
Когда дядя замахал на нас руками и сказал:
- Хватит, хватит! Достаточно вы за меня платили! Теперь за такси плачу
я!
И вынул доллары, отсчитал их по курсу (кажется, курс тогда был порядка
шестидесяти пяти копеек за доллар, вот он и вынул три или четыре
однодолларовые бумажки) и протянул таксисту.
Таксист побелел, покраснел, затрясся и стал чуть ли не отпихивать
дядину руку.
- Ничего не понимаю! - сказал дядя, когда мы, быстро урегулировав
ситуацию, расплатились рублями и вышли из такси. - Почему он отказался? Во
всем мире таксисты берут доллары!..
Мы принялись объяснять, что, приняв уплату в долларах, таксист
немедленно и автоматически попадал бы под уголовную статью "спекуляция
иностранной валютой", поскольку советским людям держать в руках твердую
валюту запрещено (кроме, разумеется, продавцов в магазинах системы
"Интурист" и других подобных заведениях, а также тех, кто едет за границу и
получает в государственном банке строго регламентированные суммы), а эта
статья - одна из самых серьезных, по ней можно и расстрел получить, и,
случалось, люди получали по пятнадцать лет за то, что у них находили сумму в
сто и даже пятьдесят долларов...
- Почему? - спросил дядя.
Мы опять пустились в объяснения, пытаясь разжевывать все до самых, как
нам казалось, азов, но дядя так и не понял.
- Что-то странное вы рассказываете... У нас тоже было, во время одной
из военных диктатур, что запретили вывозить доллары за границу и снимать со
счета то, что ты держишь в банке, на долларовом счету. Но тратить то, что ты
имеешь наличными, на руках, никто никогда не запрещал и запретить не мог.
Как запретили бы? Ведь от этого рухнула бы вся экономика! Без твердой валюты
по международным сделкам не рассчитаешься, а это - крах для страны, для
любой частной инициативы!
Мы заверили его, что наша экономика не рухнет, хотя бы потому, что
частной инициативы у нас нет, и дядя недоверчиво покачал головой. По-моему,
он решил, что мы его несколько разыгрываем. Он еще с полчаса был молчалив и
хмур, и только когда мы допивали кофе в симпатичном кафе, которого давно уже
не существует, он вдруг воскликнул:
- Ааа, понимаю! Это все КГБ! КГБ, да?
Мы только переглянулись...
Впрочем, созерцая эту сценку из нынешних времен, я и сам поражаюсь, как
это мы относились к любой бессмыслице той жизни как к чему-то разумному, и
поражались тем, кто перед этой бессмыслицей просто обалдевал, чувствуя, что
лучше и не стараться понять, о чем тебе толкуют, иначе мозги поедут
набекрень и задымятся.
В общем, дядя и в тот, второй раз уехал растерянным и потрясенным, с
тем, чтобы рассказывать всем друзьям и знакомым, что видел настоящий снег и
настоящие красные звезды, и что все это существует на самом деле, и с тех
пор мы общались только по переписке. Обмен письмами между нами был
постоянным и не прерывался никогда. И вот - очередное письмо, из которого