"Владимир Билль-Белоцерковский. Дикий рейс " - читать интересную книгу автора

часа, но мне предстоит еще отстоять столько же за больного товарища - за
шведа. Четыре часа в духоте, не отрывая глаз от компаса, держать руль на
курсе - работа напряженная. Но вот, наконец, пробили склянки. Спускаюсь по
трапу. В этот момент судно качнулось, и потная рука скользнула по поручням.
Я потерял равновесие, сорвался с мостика, ударился животом и головой о
палубу. Вышибло дыхание. Я мычал от боли, корчился от мук, щекой растирая по
палубе кровь. Грохот падения всполошил капитана.
- Что случилось?! Что там упало?! - крикнул он.
- Все на месте, сэр, - ответил штурман.
- Но ведь что-то грохнуло?!
Штурман спустился на палубу. Поглядев на меня, не сказав ни единого
слова, он стал спокойно взбираться на мостик.
- Все в порядке, сэр. Это "русс" сорвался.
- Дурак, - уже спокойно проворчал капитан.
Боцман приказывает мне перенести огромную бухту стального троса с кормы
на бак. Обычно ее перетаскивают двое, а у меня к тому же еще болит бок.
- Боцман, мне одному не под силу, - пытаюсь я возразить. - После
вчерашнего падения с мостика вот здесь, в боку, больно.
- Коман! - последовал ответ.
С трудом взвалив себе на спину бухту, я, пошатываясь, донес ее до
трапа, но подняться оказалось выше моих сил. Разозлившись, с проклятием и
грохотом я сбросил бухту на палубу. Боцман, услышав шум, подбежал.
- Это что такое?! - заорал он.
Выведенный из терпения, я послал его... Но за это получил такой удар в
челюсть, от которого помутилось в голове. Я едва устоял на ногах. Потеряв
рассудок, я вырвал из ножен матросский нож и кинулся на боцмана. Он ловко
увернулся. Нож скользнул по его руке, и в тот же миг он выхватил свой нож и
зверски оскалив зубы, захрипел: "Коман? Коман!.. Ну!.." С минуту мы стояли,
пригнувшись, дико тараща глаза, нервно сжимая рукоятки. Я первый убрал свой
нож, но бухту с тросом все же не поднял.

С волнением ожидаю я вызова капитана. Я знал, что за нож, поднятый
против боцмана во время несения службы, на английском судне не милуют. Но
прошел день, другой, и никто не вызывает меня. - На роже боцмана бродит
загадочная усмешка.
Я готов принять любую кару, лишь бы не находиться в этом томительном
ожидании. Боясь огласки, я скрыл этот инцидент и от товарищей по вахте. Но
на третий день все стало ясно. По окончании вахты, когда я уже собирался
лечь на свою койку, боцман позвал меня к себе. Засучив рукав, он указал на
кривой шрам от моего ножа.
- Стоит мне только сообщить об этом капитану, и тебя засадят на два
года в тюрьму или дадут волчий билет.
Он замолк, наслаждаясь моим волнением.
- Но я еще погожу, - продолжал он, - посмотрю, как ты будешь вести
себя. Для начала убери мою каюту, завтра воскресенье.
Я побледнел. Какой позор! Убирать каюту боцмана не входит в обязанности
не только матроса, но и юнги. Это было явное издевательство над моей
профессиональной гордостью и человеческим достоинством. Что скажут
товарищи?!
- Нет! Не могу! - воскликнул я.