"Дмитрий Биленкин. Путь Абогина (Авт.сб. "Лицо в толпе")" - читать интересную книгу автора

или поют, или решают трудные математические задачи. Все! Дело в методике и
искусстве учителя. У Абогина такого учителя не было, зато у него был
один-единственный ученик - он сам.
Года через три он стал побеждать на школьных олимпиадах, а его
рисунками заинтересовались художники. К этому времени он понял, в чем же
его талант: в умении самообучаться, в инстинктивном чувстве метода, каким
любую, самую скромную способность, можно возвести в степень.
Главное, захотеть. В любом предмете, как бы скучно он ни выглядел,
найти интересное, зажечь себя этим интересом, остальное вопрос времени и
труда. Нет таких гор, которые не мог бы покорить альпинист, а что его
ведет? Интерес.
Школа взвыла, когда он объявил учителям о своем намерении перейти в
ПТУ. Однако Абогин продумал и этот шаг. Он мог бы и сам хорошо научиться
работать руками, но зачем тратить на это свободное время, когда можно
тратить учебное? Да и мастерские ПТУ не чета той, которую можно завести
дома. А умелые руки так же нужны в жизни, как и хорошо организованный ум.
Так он себя готовил. К чему? Отроческое желание "найти ответы на все
вопросы" теперь казалось наивным. Для душевного спокойствия легко заиметь
расхожие суждения обо всем на свете, тогда как найти окончательное знание
невозможно и в бесконечной чреде лет, ибо всякий ответ тянет за собой
новые вопросы. Тут не понежишься на прокатных пуховиках, изволь быть
восходителем!
Кризис юности так или иначе преодолевают все, общий поток подхватил и
Абогина. Жить надо! Магнит веселья, успехов, любви сам собой притягивает
молодость, и не до философий тут, когда в тебе бурлят нерастраченные силы,
а жизнь разворачивает все новые восхитительные дали. Ценность жизни в ней
самой, этой формуле и еж следует.

Я жизнью пьян.
Я пью и не могу напиться ее вином;
Меня дразнит и манит океан желаний...

Такие стихи Абогин писал в восемнадцать лет. Общий поток его подхватил
и понес, но быть пловцом он не перестал. На математическом факультете он
уже считался восходящей звездой. Ему было, в общем, все равно, куда
поступать, ибо когда нет никаких особых талантов, кроме дара приумножения
самих способностей, годится любой вуз. Все же были причины, почему он
избрал именно математику. Во-первых, это не столько наука (у математики
нет своего конкретного объекта исследований), сколько метод познания,
значит, ее можно приложить к чему угодно. Во-вторых, математика пока в
особом почете, значит, по этой дороге можно идти быстрее, чем по любой
другой. В-третьих, в математике никого не удивляет ранний взлет (великий
Галуа не дожил и до двадцати лет). Немалое преимущество, если учесть...
Но понимание того, что именно надо учесть, пришло к Абогину позже, хотя
оно уже присутствовало в подсознании и, возможно, вело его, как тайный
автопилот. А пока ничего такого сверхособенного Абогин в себе не замечал.
Он жил и радовался жизни, только время еще более уплотнилось, ибо ко всему
прежнему добавились свидания, турпоходы, работа в стройотрядах и многое
другое. Он чувствовал, как его засасывает жадный интерес ко всему на
свете. Стоило заметить на книжном прилавке толстенный том с непонятным