"Дмитрий Биленкин. Принцип неопределенности" - читать интересную книгу автора

Кабатчик отошел, мелко кланяясь. Берг проводил его недоуменным взглядом
и тут же забыл, потому что смех и разговоры неожиданно стихли.
Просвет между спинами позволял видеть, что делается в круге. К юноше на
скамейке чинно приблизился толстяк с тройным подбородком. Он тронул его за
плечо, и тот вздрогнул, как от разряда тока. По рядам прошло движение.
Юноша привстал, и, к изумлению Берга, с ним вместе приподнялась
скамейка. Разгибаясь, юноша тихонько поворачивался, и скамейка
поворачивалась следом, пока все не увидели, что она крепко висит на
штанах. Грянул восторженный рев.
Бергу все стало ясно. Как он сразу не догадался, что это посвящение в
пивовары! Кандидат должен сварить пиво, вылить кружку на чисто
обструганную скамью, сесть в новых кожаных штанах, и штаны приклеятся,
если пиво доброе. Так, значит, одним мастером в городе стало больше.
Было что-то непосредственное, детское в последовавшем веселье. Жуя
невыносимо жесткое мясо (это тебе не синтепища!), Берг ощутил нечто вроде
зависти. Пожалуй, он бы не смог хохотать так раскатисто, награждать парня
тумаками, опрокидывать в рот реки вина и пива, перемалывать кусищи мяса,
рыгать, стучать сапогами, бесхитростно отдаваясь настроению минуты.
Подозвав хозяина, он расплатился и вышел.
Небо заметно очистилось от туч. Полоска над ломаными линиями крыш
молочно светлела в том месте, где находилась луна. Внизу, однако, стояла
совершенная темень. Но не успел Берг сделать и десяти шагов, как впереди
мелькнул огонь факелов.
Берг оглянулся. Сзади, приближаясь, тоже колыхался свет. В его отблеске
сверкало оружие. Ночная стража!
Ну и что?
Колыхающийся свет выхватил заросшие лица, шумно, как после бега,
дышащие рты, сталь лезвий и шлемов. Берг, уступая дорогу, прижался к
стене. И тут ему в грудь уперлось сразу несколько копий.
- Держи нож к глотке, к глотке! - раздался чей-то радостно-исступленный
вопль, и медвежья масса тел навалилась на Берга.
- За что? - выкрикнул он полузадушенно. - Я из Брабанта, я...
Ответом был язвительный хохот.
- Вяжи крепче! Думаешь, раз переоделся, тебя и узнать нельзя, Берг?
Берг?!
Его поволокли, ругаясь, пиная, дыша чесноком и перегаром.
Помещение, куда его наконец впихнули, было низким, сводчатым. Каменную
наготу стен прикрывали два-три плохо различимых гобелена. Слева от
пылающего очага возвышался коптящий трехсвечник, справа возле столика
находилось кресло, в котором сидел белоголовый в епископском облачении
старик, такой сухой и сморщенный, что массивный крест, казалось,
продавливал ему грудь. Старик медленно повернул голову. Стало слышно, как
потрескивают факелы стражи.
- Ближе, подведите ближе, - голос епископа прошелестел, как тронутая
ветром бумага.
- Я не тот, за кого вы меня принимаете, - громко сказал Берг. - Это
ошибка, я никогда не был в вашем городе, я...
- Знаю! - старческая рука легонько стукнула по подлокотнику. - Знаю,
что ты дерзок в обмане... Нагл, дерзок и богохулен. Надеялся, я поверю
слуху о твоей смерти? Бухнуться бы тебе сейчас на колени, молить... Казнь