"Дмитрий Биленкин. Видящий нас (Авт.сб. "Снега Олимпа")" - читать интересную книгу автора

- Редко. А что?
- А то, что и в этом случае ты с большой точностью прогнозируешь
поведение самых разных людей. Каким может быть вывод? Погоди! Сказать, о
чем ты сейчас думаешь? "Долго еще этот тип, мороча мне голову, будет
ходить вокруг да около?" Угадал?
- Примерно, - ответил я нехотя. - Прости, но все, что ты говоришь, -
изрядная банальщина.
- Человек рождается, учится, влюбляется, работает, умирает; вот уж
банальщина, а из нее, между прочим, слагается жизнь! Но - в сторону
эмоции. Мы выяснили, что один-единственный взгляд, жест, звук дает
обширную информацию о человеке, возбуждает в нашем сознании
аналого-корреляционные цепочки, что позволяет нам построить вероятностную
модель прогноза поведения любого незнакомца. Этим умением мы пользуемся,
сами того не замечая, постоянно. В некоторых людях оно развито до степени
ясновидения. Одну минуточку, я тебе кое-что прочту...
Из ящика стола Игнатьев порывисто извлек книгу в кирпичного цвета
обложке.
- Это литературоведческий труд, в нем есть запись одного воспоминания
Станиславского о Чехове. Слушай! "Однажды ко мне в уборную зашел один
близкий мне человек, очень жизнерадостный, веселый, считавшийся в Обществе
немножко беспутным. Антон Павлович все время очень пристально смотрел на
него и сидел с серьезным лицом молча, не вмешиваясь в нашу беседу. Когда
господин ушел, Антон Павлович в течение вечера неоднократно подходил ко
мне и задавал всевозможные вопросы по поводу этого господина. Когда я стал
спрашивать о причине такого внимания к нему, Антон Павлович мне сказал:
- Послушайте, он же самоубийца.
Такое соединение мне показалось очень смешным. Я с изумлением вспомнил
об этом через несколько лет, когда узнал, что человек этот действительно
отравился".
Игнатьев с шумом захлопнул книгу.
- Вот так-то! Теперь о нашей технике. Компьютер можно назвать
усилителем интеллекта. Всех его свойств, начиная с простого счета,
кончая... чем угодно. Теперь давай приглядимся к девочке на картине.
Повернув голову к дисплею, Игнатьев тронул какой-то переключатель.
Сначала ничего не произошло. Все так же ровно светился экран, все так
же лежали персики перед девочкой, все так же неподвижен был ее взгляд, все
так же незыблемо покоились давным-давно уложенные художником светотени. И
вдруг эти тени сместились! Дрогнули, как от движения облака за окном. И
сразу, точно от набежавшей слезы, заблестели глаза девочки. Она моргнула.
Стиснув персик, шевельнулись кончики ее пальцев.
Мне показалось, что табурет подо мной превращается в колышущийся,
надутый воздухом шарик. Судорожно глотнув, я дернулся, чтобы сохранить
если не физическое, то душевное равновесие.
Губы девочки меж тем дрогнули.
- Неужели еще никто не окаменел, вам позируя? - сказала она с вызовом.
- Как странно...
- Кому?! - вскричал я, весь подавшись к дисплею. - Кому она это
говорит?!
- Что за вопрос - Серову, конечно! Зафиксируем момент.
Сухо щелкнул переключатель. Девочка так и застыла с полуоткрытым ртом.