"Питер Бигл. Нагиня" - читать интересную книгу автора

засыпал, просыпался и задремывал снова. В последний раз он пробудился, когда
факелы разом погасли, гулко хлопнув, словно парус корабля, разорвавшийся на
ветру, и до него донесся иной звук, тяжелый и неторопливый, словно бы
какая-то грубая холодная стопа шагнула на равнодушную мраморную плиту. И в
последних лучах луны он увидел нагиню: огромное тело черно-зеленым дымком
наполнило комнату. Семь голов кобры единым движением покачивались наверху,
окруженные легким мерцанием, словно бы она колебалась между двумя мирами с
изяществом, которое он не мог постичь. Она оказалась возле постели, тут
юноша заметил и на ее теле свежие кровоточащие раны (позже он уверял, что
кровь нагини сверкала ярче солнца и на нее было больно смотреть). Он
бросился в сторону и забился в угол, однако нагиня даже не взглянула на
него. Она склонила все семь голов над лежащим царем, и капли ее пылающей
крови, падая, смешивались с его кровью.
- Мой народ пытался остановить меня, - проговорила она. Мальчик не
понял, все ли головы говорили, или только одна, но голос ее был многозвучен,
словно музыкальный аккорд. - Они поведали мне, что сегодня настал день твоей
смерти, предначертанный в начале времен, и я знала это, знала всегда, как и
ты сам. Но я не могла позволить свершиться пусть и предопределенной судьбе.
Я билась с ними и пришла к тебе. А этот юноша, прячущийся в тенях, споет о
том, что мы не предали друг друга ни в жизни, ни в смерти.
И она назвала царя именем, которого не знал мальчик, и подняла его на
кольца своего тела - так, как, по местным поверьям, наг Мугалинда
поддерживает и этот мир, и грядущие миры.
А потом нагиня медленно растворилась во тьме, оставив после себя лишь
запах жасмина, сандала и музыкальные отголоски всех своих голосов. И что
сталось с нею и останками царя Камбуджи, мне неведомо.

Эта история позволяет усомниться не в существовании нагов,
подтвержденном многими свидетельствами (тем более что положительные
доказательства их небытия отсутствуют), но в их отношении к людям, открытом
для всяких сомнений. Но пусть все останется так - в память о мальчике,
дожидавшемся рассвета в безмолвной золотой башне, прежде чем он осмелился
выйти к воплям коршунов и плачу скорбящих, чтобы сообщить людям Камбуджи о
том, что царь их скончался и исчез. Один из потомков мальчика, торговец, и
рассказал мне сию повесть.
И если в ней можно отыскать смысл, поддающийся толкованию, я вижу его,
быть может, в том, что скорбь и голод, любовь и жалость глубже пронизывают
наш мир, чем мы считаем. Они текут подземными реками, которых не переплыть
даже нагам; они несут дождь, что обновляет нас, кто выказал должное почтение
нагам или кому-то другому. И если вообразить, что не существует богов, что
не существует ни просветления, ни души, все равно останутся эти четыре
реки - скорбь и голод, любовь и жалость. И мы, люди, можем долго влачить
свою жизнь - без еды, лекарств или одежды, - но смерть будет скорой... когда
не приходит такой дождь.