"Лев Безыменский. Операция МИФ, или Сколько раз хоронили Гитлера " - читать интересную книгу автора

к разгрому Польши, что он оставляет Советский Союз один на один - без
западных держав - с фашистской Германией?
То, что случилось летом - осенью 1939 года, долгое время представляло
загадку для историков. Теперь документы позволяют составить "расклад"
сложной дипломатической игры, в которой каждый из участников - Сталин,
Гитлер, Чемберлен, Даладье - пытался перехитрить другого и всех вместе
взятых. Какова же была игра Сталина?
Документы говорят, что будущее нападение Германии на Советский Союз
было для Сталина ясным. Если взглянуть на документы стратегического
планирования Генштаба Красной Армии, то они - начиная с 1936 года -
определяли Германию в качестве будущего противника на Западе. Оперативный
план будущей войны, сформулированный в 1938 году <ЦАМО, ф. 16А, оп. 2951, д.
209.> , исходил именно из этого. В 1939 году он не изменялся (вплоть до
августа 1940 г.) <Там же, д. 239.>. Сохранился этот "категорический
императив" и в начале 1939 года, когда начались первые немецкие зондажи.
Существует уникальный документ: дневник советского посла в Германии
А.Мерекалова, который записал содержание его доклада на заседании Политбюро
ЦК ВКП(б) 21 апреля 1939 года <См.Архив автор . Записи А.Мерекалова.> , куда
его вызвали из Берлина. Сталин задал послу простой вопрос:
- Скажи, пойдут на нас немцы или не пойдут?
Мерекалов ответил:
- Да, немцы неизбежно пойдут на Советский Союз. Пройдет 2 или 3 года,
но неизбежен военный конфликт Германии и СССР, и исходя из этого необходимо
строить наши политические отношения с ней.
Как вспоминал Мерекалов, Сталин согласился с его оценкой, и на этом же
заседании Политбюро приняло соответствующие решения.
Оценка была принята, но выводы оказались неожиданными. Именно с апреля
советские дипломаты в Берлине (самому Мерекалову было приказано остаться в
Москве) стали внимательно относиться ко всем казавшимся ранее абсурдными
немецким "авансам".
В эти дни в Москве побывал и посол в Англии Майский, который участвовал
в переговорах с Англией и Францией. В 30-е годы советская дипломатия видела
выход в создании системы коллективной безопасности (с ее пактами между СССР,
Францией, Чехословакией). В условиях безусловной угрозы Советскому Союзу со
стороны Германии на Западе и Японии - на Востоке эти соглашения казались и
Сталину приемлемыми. Но никогда его не оставляла подозрительность в
отношении западных демократий, игравших тогда ключевую роль в европейском
концерте держав. Советский Союз все время оставался на положении Золушки в
европейском дворце, и перспектива оказаться в таком же положении в случае
войны Сталина, безусловно, не устраивала. Достаточно прочитать его заявления
на XVII и XVIII съездах партии. Они отражали принципиальное, в том числе
психологическое, неприятие любого капиталистического партнера, даже если
союз с ним обещал преимущества, как англо-французско-советский альянс против
Германии.
Но вот на мрачном горизонте затяжных и изнурительных переговоров Москвы
с Лондоном и Парижем появляется новая фигура - Гитлер с его заманчивыми
предложениями: исключение угрозы участия СССР в войне, устранение неугодного
соседа - Польши, приращение за ее счет советской территории, перспектива
дальнейшего прироста территории СССР за счет Прибалтики. Как прозрачно
намекали немецкие дипломаты - Шнурре, Вайцзеккер и сам Риббентроп,