"Королева Варваров" - читать интересную книгу автора (Суслин Дмитрий Юрьевич, Лежнин Сергей)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Впереди показался лес. Ехавший рядом с Клодием и Актис всадник махнул рукой на простиравшееся по левую сторону поле.

— Здесь, — сказал он, — их жрецы — друиды справляли свои таинственные священнодействия. Два года назад их рощи были вырублены нашими солдатами, жертвенники уничтожены, а самих друидов прогнали прочь. Я не знаю, может быть, они перебрались туда, под кроны могучих дубов.

Воин задумчиво посмотрел вперёд.

Актис оживилась, когда услышала о жрецах варваров. Она с интересом взирала на огромные пни некогда гигантских деревьев. Таинственное это было место. Сердце у Актис запрыгало в груди, и она ещё сильнее прижалась к Клодию. Вдруг лошади громко заржали и поднялись на дыбы. Впереди ехавшие всадники остановились. Они не могли заставить своих коней идти дальше. Так продолжалось мгновение, но затем животные успокоились. По двигавшейся кавалькаде пронеслась лёгкая тревога. Наконец поехали дальше.

— Что это случилось с лошадьми? Они словно встревожены чем-то, — спросил Клодий у всадника, ехавшего рядом. Тот в недоумении пожал плечами.

— Не знаю, командир. Может быть, колдовская сила друидов ещё царит в этих краях.

Вскоре процессия вступила в лес. Могучие дубы высоко в небо забросили свои кроны. Копыта лошадей вдавливали мягкую почву, облетевшие листья скользили по разжиженной земле. Видимо недавно прошёл дождь, превративший дорогу в грязное месиво. Приближалась зима, и дожди не были неожиданностью для жителей этих мест.

Всадников встретила гнетущая тишина. Даже ржание коней не нарушало её. Всадники ехали молча, словно боялись своей речью потревожить это мрачное место, и каждый из них в душе молился о том, чтобы как можно скорее выехать из леса.

Актис осматривалась по сторонам и с удивлением заметила на одном из деревьев какие-то знаки, вырезанные на коре. Через несколько шагов, уже на другом дереве, таинственные знаки повторились. Кто их делал, римляне или варвары, она не знала. Актис решила, что потом, когда они остановятся где-нибудь на отдых, она расспросит об этом у Клодия.

Наконец лес кончился, и появились поля. Местами они были вспаханы, а кое-где оставались нетронутыми. Вдруг вдалеке по равнине пронеслись на лошадях какие-то люди.

Один из римлян пристально вгляделся в приближающихся всадников, стремительно скакавших к ним, и сказал:

— Это ицены.

Племя иценов, возглавляемое королём Прасутагом, поддерживало мир с римлянами. Наместник Британии Авл Дидий Галл был постоянным гостем во дворце престарелого правителя. Вот и сейчас, узнав каким-то образом, что через его владения движется римский отряд, Прасутаг решил в очередной раз продемонстрировать свою лояльность к империи. А особенно к цезарю, ещё молодому Нерону. Неслась молва, что король иценов, богатства которого могли бы сравниться даже с сокровищами Креза, в своём завещании отвалил значительную часть состояния императору.

Варвары подъехали и стали успокаивать взмыленных лошадей. Вперёд выдвинулся один из них, судя по одежде и манере держаться, знатный вельможа.

— Приветствуем вас, доблестные римляне! Наш правитель мудрый царь Прасутаг и наша владычица, храбрая воительница, царица Боудикка просят вас посетить нашу землю и быть нашими гостями. Клодий, как самый знатный среди римлян, ответил на приветствие:

— Мы всегда ценили гостеприимство и с радостью принимаем предложение посетить ваш дом.

Предводитель варваров указал рукой вперёд, как бы давая понять, что путь гостям открыт. И римляне тронулись в дорогу, к дворцу короля иценов. Сами варвары, исполняя роль почётного эскорта, ехали сбоку и сзади. К царю и царице отправили быстроходного гонца, чтобы тот предупредил о приезде римлян.

Вскоре впереди послышались удары в барабан, оглушительно гремевшие, подобно реву Минотавра. Перед римлянами вырос дворец царя иценов. У ворот стояли воины и били в гигантские барабаны.

Британцы умели устрашать своих врагов. Но в этот раз гул барабанов был приветственной музыкой в честь римских воинов. Искусные ремесленники племени иценов достигли невероятных успехов в изготовлении мечей, длиной доходивших до полутора метров, а также при постройке барабанов, выполнявших магическую функцию, как во время войны, так и во время мира.

Римляне приблизились к дворцу и въехали в кованые ворота жилища иценов. Гигантские каменные блоки, поставленные один на другой, образовывали непроходимую стену. Сверху они крепились дубовыми балками. Камень и дерево соседствовали рядом. Эти два материала, важность которых проверена временем, и составили природную защиту, воздвигнутую людьми от вражеских набегов. Богатство Прасутага притягивало многих.

Актис, сидя на лошади позади Клодия, с любопытством взирала на выстроенные шеренги воинов племени иценов. Варвары были при оружии, но таких доспехов, как у легионеров, они не имели. Впереди толпилась знать. Некоторые были в римской одежде. Латинская культура уже и здесь пустила свои корни.

Трудно было назвать то место, где стоял дворец, и куда приехали римляне, городом. Слишком сильно отличалась резиденция правителя иценов от италийских городов. Скорее всего, это была мощная крепость. Об этом говорило и множество присутствующих здесь вооружённых людей.

Всадники спешились. Клодий помог Актис слезть с коня, подхватив её на руки и опустив на землю. Знатный ицен, тот, что сопровождал римлян, повёл гостей за собой.

Прасутаг, вождь иценов, верховный жрец племени, не шёл навстречу римлянам, как радушный хозяин. Он встречал их как царь, сидя на троне, сделанном из дуба и изображавшем вепря. Клыки зверя торчали спереди, словно Прасутаг мчится на нём верхом. Король иценов был уже стар. Так, по крайней мере, казалось всем, кто не знал истинного возраста короля. Но Прасутагу не было и шестидесяти лет. Он плохо видел. И его глаза были почти закрыты. По первому впечатлению казалось, что он чему-то усмехается. Дряблая кожа короля была в складках и имела желтоватый оттенок. Но зато руки у него были совсем не стариковские. Они были могучи. Прасутаг с лёгкостью мог поднять тяжёлый британский меч и вести им длительный, кровопролитный бой. У ног правителя иценов сидел огромный с густой тёмной шерстью волк. Его глаза свирепо сверкали. Увидев незнакомых людей, он грозно зарычал, и шерсть на нём встала дыбом. Прасутаг потрепал волка за загривок и зверь, всё ещё не по-доброму глядя на римлян, смолк.

— Добро пожаловать, воины, и ты, женщина, в мои чертоги, — обратился король иценов к римлянам, — да будет вам известно, что мой народ хранит верность империи и цезарю, благородному Нерону. Воины славного Рима, забудьте о своих бедах, не думайте о плохом. Пусть моё жилище станет для вас гостеприимным домом.

Клодий подошёл к трону Прасутага и ответил на приветствие:

— Мы, солдаты и верные слуги принцепса, сената и Рима благодарим тебя, доблестный царь иценов, за твоё радушие, и если ты позволишь, мы остановимся у тебя на ночлег.

Прасутаг улыбнулся. Он прижал обе руки к сердцу. Это означало, что он пожертвует своим сердцем, если кто-то посмеет поднять руку на его гостей.

Актис замерла, когда увидела красивую женщину в длинном, достающим пол, одеянии. Та шла с гордо поднятой головой, которую обвивал серебряный обруч. Светлые волосы её были заплетены в толстую косу и уложены на затылке. Женщина появилась перед римлянами неожиданно, повергнув всех в изумление. Это была царица Боудикка, пользовавшаяся у иценов не меньшим авторитетом, чем её муж. Рядом с ней шли две дочери-подростка, обликом столь же привлекательны, как и их мать.

— Приветствую вас, римляне! — сказала Боудикка, — я рада видеть на нашей земле тех, о ком молва долетела и до нашего племени. Да, пусть видят наши предки, что мы не поднимем меч на людей, не ищущих вражды с нами.

— Правильны твои слова, царица. Мы не замышляем ничего худого против вашего народа, — Клодий произнёс это с трудом, так как он уже слышал, что римские ветераны, получившие отставку, чинят произвол на земле тринабантов и прибирают к своим рукам лучшие участки владений иценов.

Но Боудикка словно не заметила замешательства Клодия и продолжала:

- Вам предстоит ещё длинная дорога, не так ли?

— Это так, царица. Повеление цезаря для нас неоспоримо так же, как и для ваших подданных — ваша воля. И вот мы направляемся в Линд. Наши люди гибнут. Племя бригантов совершает дерзкие нападения на наши колонии и походные лагеря. Наш долг уберечь жизнь граждан Рима.

— Путь ваш, воины, ещё долог. Мы отведём для вас самые лучшие покои, вас будут развлекать барды и шуты, а уж на столы будет подана самая лучшая еда, — сказал Прасутаг.

— Я искренне благодарен тебе, великий царь, и тебе, великая царица, за радушный приём. — Клодий склонил голову.

Актис и сопровождавшие её мужа центурионы тоже поклонились царской семье, но не низко, а слегка, как подобает римлянам — повелителям мира.

— А теперь, царь, позволь мне слово сказать твоей супруге, — попросил Клодий и, получив разрешение, обратился к Боудикке. — Великая царица, слух о твоей красоте идёт по всей империи.

Боудикка зарделась румянцем при этих словах. Клодий продолжал:

— Так же известно, что ты добрая мать для своих дочерей и подданных. Позволь мне отдать под твоё покровительство, пока я и мои люди на твоей земле и от дождя закрывает нас крыша твоего дома, мою супругу, чтобы не заскучала она в мужском обществе.

Клодий слегка подтолкнул жену навстречу царице. Боудикка с радостью сама пошла ей навстречу. Когда женщины встретились, царица благосклонно обняла Актис и одарила её поцелуем.

— Римлянин, — сказала она. — Твоя супруга так юна и красива, что я бы полцарства отдала бы за то, чтобы иметь такую дочь. И, конечно же, буду ей матерью, пока вы на моей земле.

Когда все важные церемонии античной дипломатии завершились, Актис осталась в обществе царицы, её дочерей и служанок. Клодий и Прасутаг занялись размещением римских солдат на ночлег. Для них был освобождён целый дом, сложенный из массивных дубовых бревен и стоящий рядом с дворцом. Префект строго настрого запретил солдатам шастать по городу и поставил часовых, чтобы те никого не выпускали наружу, и никого не впускали внутрь. Свою свиту Элиан составил из двадцати человек. Когда все хозяйственные дела были закончены, префект и его люди вновь пришли во дворец.

Здание, в котором жила царская семья в окружении почти тысячи воинов, трудно было назвать дворцом в общепринятом смысле этого слова. Это был и дворец, и крепость, замок и конюшня одновременно. Лишь несколько роскошных комнат занимал царь, его жена и дети. Три богатых спальни были предназначены для важных гостей. Придворные и военачальники жили в комнатах победнее. Остальные же: воины, слуги, рабы, родственники царской семьи жили в помещениях вместе с лошадьми, курами и собаками. И хотя Прасутаг славился своими великими богатствами, во дворце у него совмещались восточная вычурная роскошь, эллинская изысканность и варварская нищета. Так, например, украшенный жемчужинами павлин бродил по земляному полу, выискивая на нём жуков для своей трапезы, а на плечо мраморного Аполлона была накинута медвежья шкура. Когда начался пир в честь прибытия гостей, на столе с персидскими серебряными блюдами и римскими золотыми чашами соседствовали глиняные кубки и деревянные миски.

Впрочем, Клодий не обращал внимания на подобные мелочи. Он был занят беседой с Прасутагом о делах на острове. Зато Актис во все глаза глядела на экзотический мир варваров, о котором слышала столько рассказов, где правда смешивалась с небылицами, и старые сказки выдавались за истину. Её любопытство было вознаграждено. Боудикка изо всех сил старалась удивить гостью необычным зрелищем. Были тут и шуты, которые кривлялись и пытались на чересчур исковерканной латыни составить непристойные шутки. Римляне лишь из вежливости улыбались на проделки этих клоунов. Зато их куда больше заинтересовал юноша, под звуки бубнов исполнявший танец с ядовитыми змеями. Боудикка на ухо сказала вытаращившей от удивления глаза Актис, что тот просто вымазал всё своё тело соком какой-то травы, и поэтому змеи его не трогают. Постепенно, когда вино кончалось в кубках, а блюдо менялось другим, зрелища становились всё более острыми. Последним актом в этом спектакле была импровизированная битва между самыми молодыми воинами из дружины Прасутага. В середину зала вышли шесть мальчиков. Самому младшему из них было лет пятнадцать, а старшему — семнадцать. Из одежды на них были лишь кожаные узкие штаны, длинные волосы юноши перевязали на затылках ремешками. В руках каждый держал по два меча.

— Это мои будущие телохранители, — улыбаясь, сказала Боудикка.

Под удары барабанов и бубнов мальчики стали кружиться по кругу. Постепенно ритм убыстрялся, и движения танцующих ускорялись вместе с ним. При свете факелов и маслянистых светильников они кружились всё быстрее и быстрее. Зрителям стало казаться, что не шесть человек танцуют перед ними, а тридцать.

Внезапно всё остановилось. Стихли все звуки. Замерли резко танцующие. Их тела уже блестели от пота, и в полумраке мальчики стали походить на бронзовые статуи во время ночных диоскурий1. Но вот один из них с мечами бросился на другого, и началась меж ними настоящая схватка.

Актис зачарованно смотрела на происходящее. Даже Клодий прервал разговор с Прасутагом и следил за тем, как показывают своё воинское искусство молодые ицены.

Между тем и остальные юноши разделились на пары и без страха бросались друг на друга. Трудно было даже различить, кто из бойцов сражается лучше, так быстры и изящны были их движения. Они казались неуязвимы даже друг перед другом. Словно играли со смертью. По каким-то неизвестным для окружающих правилам противники бились то парами, то трое на трое, то двое дрались против четверых, то снова делились на пары. Зрители были захвачены этим зрелищем. И кульминацией битвы было, когда самый старший из мальчиков стал сражаться сразу против пятерых соперников. Он стал похож на неизвестного древнего бога с шестью руками, и его соперники так и не смогли нанести ему ни одной раны. Сам же герой битвы слегка ранил троих мальчиков. На этом юноши закончили свою игру под рукоплескания зрителей.

— Это будут великие воины, — одобрительно сказал Клодий Прасутагу.

После этого все присутствующие выпили порцию вина за здоровье будущих героев Британии. Актис и Боудикка уже подружились и непринуждённо болтали друг с другом.

— О чём это они так долго разговаривают? — Актис вопросительно кивнула на мужа.

Боудикка пожала плечами.

— Вероятно, мой супруг рассказывает твоему о том, что делается в племени Бригантов.

— Что же там произошло?

— Там произошла ссора между королём бригантов Венуцием и его женой. Похоже, дело кончится войной.

— Войной? Пожалуйста, расскажи поподробнее, — попросила Актис.

— Хорошо, — согласилась Боудикка. — Королеву бригантов зовут Картимандуя, я её хорошо знаю. Очень вздорная женщина. После того, как десять с лишним лет назад она выдала Риму короля силуров Каратака, вся Британия презирает и ненавидит её. Но никто не смеет порицать её за это. Муж её Венуций — самый великий воин после Каратака. Но не на его мече держится сила бригантов. Вы, римляне, властвуете на их земле. Всего в тридцати милях от дворца Картимандуи стоит ваш лагерь, а рядом с ним город Линд. Всё шло нормально. Бриганты были в союзе с римлянами, как и мы, ицены. Но два месяца назад Венуций чуть не был убит Веллокатом, своим собственным оруженосцем и телохранителем. Оказывается, он и Картимандуя были в постыдной связи друг с другом. Веллокат захотел убить Венуция и занять его место, Картимандуя была с ним заодно. Несчастному королю чудом удалось бежать. Картимандуя объявила Веллоката своим мужем, а Венуция приказала поймать и убить.

— А ты знаешь этого Венуция? — спросила Актис. — Почему Картимандуя ему изменила?

— Знаю ли я Венуция? Конечно, знаю. Он же мой двоюродный брат, и младше Картимандуи на семь лет. Она выбрала его в мужья пять лет назад.

— Сама выбрала?

— Да. У бригантов всегда правят женщины, и они сами выбирают себе мужей. Но только один раз. Ещё раз выйти замуж они не имеют права. Вот почему её поступок гак возмутил весь народ. Почти все отвернулись от своей бесстыжей королевы. А Венуций собирает войско, чтобы вернуть себе трон и покарать коварную жену. Но ему противостоит римская армия. Ваш главный военачальник Авл Дидий почему-то встал на сторону Картимандуи. И, видимо, война бригантов с римлянами неизбежна. Видишь вон того человека, что сидит и почти ничего не ест? — Боудикка показала взглядом на мужчину, закутанного в чёрный плащ с капюшоном. — Это посол бригантов. Вчера он явился от Венуция. Он у них главный друид.

Актис вздрогнула, услышав это слово.

— Посмотри, с какой ненавистью он смотрит на твоего мужа, — продолжала Боудикка. — Он ненавидит Рим.

Актис и Боудикка уставились на друида. Тот, заметив, что за ним наблюдают, опустил голову и перестал смотреть на Клодия. Актис же, продолжая разговаривать с царицей, украдкой смотрела на друида, Рядом с друидом сидел маленький коренастый человек в таком же плаще с капюшоном. Его глаз не было видно из-за жёлтых волос, которые закрывали варвару почти все лицо. Актис заметила, как друид что-то говорил желтоволосому и осторожно указывал на Клодия. Девушке это не понравилось и зародило у неё в душе тревогу. Желтоволосый, когда Актис очередной раз посмотрела туда, где сидел друид, уже исчез. Будто его и не было. Девушка взглядом встретилась с глазами друида, и невольно вздрогнула. Друид теперь смотрел на неё. Его длинные худые пальцы что-то мяли. Губы бормотали. Актис стало страшно. Словно холодный ветер пробежал по спине. Но тут девушку увела в свои покои Боудикка.

— Твой муж ещё не закончил разговор, — сказала царица. — А я не хочу, чтобы ты скучала.

В спальной Боудикки стояла кровать гигантских размеров. Царица стала готовить своих дочерей ко сну. Причем служанки и рабыни подавали ей гребёнки, расчёски и забирали то, что даёт им госпожа.

Актис была поражена этим. Боудикка заметила её удивление.

— Да, мы привыкли всё делать сами. Слуги нам нужны только лишь для того, чтобы соблюдать традиции. Раз мы цари, то у нас должны быть слуги.

Они ещё немного поговорили о пустяках, коими интересуются только женщины. Наконец Боудикка сказала служанке на своём языке что-то, затем на латыни для Актис.

— Иди, она проводит тебя к мужу. Уже поздно, надеюсь, ночь, проведённая в моём доме, придётся тебе по душе. Через минуту Актис уже была в отведенной для неё зале. В помещении, где она оказалась, стояла такая же огромная кровать, как и в комнате Боудикки. Два еле мерцающих факела с трудом разгоняли темноту. Девушке стало не по себе. Когда она подошла к кровати, то увидела на ней человека. Актис немного прислушалась к дыханию спящего и узнала Клодия. Видимо, беседа с Прасутагом закончилась быстрее, чем болтовня Боудикки и Актис.

Стараясь не разбудить мужа, Актис быстро разделась и юркнула в постель. Это был самый интересный момент в теперешней жизни Актис, когда надо было ложиться в одну постель с Клодием. Супруг лишь на людях показывал тёплую заботу к жене, наедине, словно не замечал её присутствия. В постели засыпал сразу, как ложился. Покидал ложе, когда жена ещё спала. Актис недоумевала. «Зачем он потащил меня в Британию?» — думала она, а сама понимала, что её неизвестно по какой причине тянуло к мужу.

Да, ей нравился Клодий. Нравилась его постоянная забота о ней. Ничего похожего на высокомерие или презрение с его стороны она не видела. Конечно, это не любовь. Но Актис хотелось как-то отблагодарить мужа за всё, что он сделал для неё. И она не осмеливалась чем-нибудь докучать ему.

Вот и сейчас, оставшись в одной тонкой тунике, она лежала под тёплым шерстяным одеялом и слушала дыхание Клодия. Муж лежал на спине, и Актис в полумраке разглядывала его лицо. Настоящий римский профиль — высокий лоб, прямой нос и тонкие губы. Но совсем отсутствует та резкость черт, столь свойственная великим людям Вечного города. Короткие и золотистые, как у троянца Гектора волосы чуть растрепались. Актис недоумевала, как Сабина смогла отказать такому мужчине. Вдоволь насмотревшись на Клодия, Актис, уже привыкшая к полумраку, стала разглядывать комнату.

Спальня была очень большой и мрачной. Потолок был так высоко, что во мраке его не было видно. Свет просто не доставал до него. Стены, сложенные из массивных, почти не обработанных камней, были сплошь завешаны звериными шкурами. В основном это были шкуры животных: лосей, оленей, туров. Над высокой дубовой дверью смотрела на Актис голова кабана, ощенившая мощные клыки. Зато на полу были шкуры хищников. Четыре волка, две рыси и один медведь лежали, безвольно раскинув лапы в стороны. Лишь оскалившиеся пасти их в бессильной злобе сверкали на Актис белыми зубами. Девушка не смогла долго смотреть на них, поэтому её взгляд вновь вернулся к мужу.

Наконец сон начал одолевать её, и хотя тело девушки слегка ныло от тягот долгого путешествия, она блаженно вздохнула, предвкушая сладость предстоящего сна, Однако ещё с четверть часа она продолжала лежать с открытыми глазами, прежде чем уснула.

Неизвестно, сколько времени она спала, но её разбудило лёгкое дуновение воздуха в зале. Открыв глаза, Актис увидела, что один факел погас, и мрак ещё более сгустился вокруг. Она снова закрыла глаза и попыталась заснуть, но вновь по её лицу пробежал ветерок.

Актис открыла глаза и стала всматриваться в темноту. Ничего не было видно. Затаив дыхание, она стала прислушиваться, но ничего, кроме ровного дыхания Клодия, да лёгкого потрескивания чадящего факела не слышала.

Но что-то подсказывало Актис, что она и Клодий не одни в этой комнате. Долго лежала она, не смыкая глаз. Разбудить мужа девушка не решалась. Уже засыпая вновь, ей показалось, что лежавшая на полу шкура рыси, как раз против Клодия, слегка шевельнулась. Сонливость вмиг улетела прочь. Сердце судорожно забилось в груди. А шкура вдруг медленно стала расти и подниматься с пола. Вот уже живая рысь стоит, повернув морду в сторону спящих людей. Дикой злобой блеснули в темноте жёлтые глаза. Актис захотела крикнуть и не смогла. Попыталась растолкать Клодия, но тело отказывалось повиноваться её желаниям. Всё, что ей удалось сделать — это ухватиться обеими руками за руку Клодия и с силой вцепиться в неё. Молодой человек не проснулся. Он лишь что-то невнятно пробормотал во сне.

Что делать? Мысли одна за другой пробегали в голове Актис. Но страх сковал всё. Девушке показалось, что она сейчас умрёт, если не сможет ничего сделать.

Рысь медленно и осторожно продолжала красться, мягко и не слышно ступая по полу. Все ближе и ближе. И уже готовится к прыжку, нацелившись прямо в горло Клодия. А молодой римлянин спит и не слышит, как к нему приближается опасность. И шея его открыта для удара.

Зверь подтянулся, напряг могучие мускулы и приготовился к прыжку. Прошли мгновения, казавшиеся вечностью, и он прыгнул.

За долю секунды до этого, нечеловеческим усилием воли Актис изо всех сил, призвав Аполлона на помощь, дёрнула Клодия к себе. Тело молодого человека оказалось в объятиях Актис, а зверь упал на пустое место.

Клодий проснулся и, по-солдатски оценив ситуацию, тут же кинулся на рысь.

Только тут Актис увидала, что это вовсе не рысь, а человек. Он просто прятался под звериной шкурой, а теперь, вооружённый кинжалом, и бормоча что-то на непонятном языке, катался по кровати в смертельной схватке с Клодием.

Несколько мгновений Актис смотрела на эту отчаянную борьбу, затем опомнилась и, отчаянно призывая на помощь, бросилась к дверям. Но дубовая дверь отказалась открываться, и она стала с силой колотить по ней руками, разбивая их в кровь.

Возня за спиной не прекращалась. Клодий боролся со своим противником. Актис не переставала звать на помощь и колотить по двери. А за ней уже слышались взволнованные голоса, топот ног и звон оружия. Там явно был переполох. Слышались растерянные крики и возгласы.

Актис отчаянно стала шарить по дереву и, сразу руки нащупали засов. Дрожа и рыдая, девушка тут же отодвинула его, и дверь открылась. Актис повернулась к ней спиной и увидела Клодия, который повалил своего противника и пытался вырвать у неге оружие.

В спальню ворвались вооружённые люди с факелами и бросились на помощь римлянину. Увидев это, его противник отчаянно закричал и последним усилием вонзил кинжал себе в горло.

Клодий отскочил от него, чтобы не испачкаться кровью, а самоубийца тут же испустил дух. Кровь фонтаном била из его шеи. Факелы осветили лицо убитого, и Актис сразу признала в нём того самого желтоволосого мужчину, что разговаривал во время пира с друидом. Люди с факелами тоже узнали его.

— Дарго! Это Дарго! — воскликнули они и с ужасом отпрянули в сторону.

— Что здесь происходит? — раздался в толпе властный голос. Это вошла Боудикка.

— Дарго убит! — пролепетал один из воинов дрожащими от страха губами. — Это римлянин его убил. Теперь Дарго мёртв.

Боудикка посмотрела на мёртвого и тоже в страхе отпрянула.

— Он напал на меня, — вмешался в разговор Клодий. — Если бы не моя жена, мы были бы оба мертвы. Что это значит, Боудикка? Ведь ты обещала нам безопасность!

— Это так, римлянин, — гордо ответила царица. — Но Дарго не мой человек, а Мэрлока. А Мэрлок — друид бригантов. Его послал Венуций. Он ненавидит нас. Он хотел поссорить нас с римлянами. Если бы вы были убиты на земле иценов, началась бы война. А Венуцию нужен союз с нами против римлян. А Мэрлок, верховный друид. Сильнее его только Вирка, мать всех друидов. Он тоже против вас. Бойтесь его, римляне. Гальп, подойди ко мне!

Один из воинов подошёл к царице.

— Сейчас же схватить и привести сюда Мэрлока, — приказала Боудикка. — И уберите тело Дарго отсюда.

Гальп побледнел, глаза его раскрылись, но он послушно побежал выполнять приказ.

— Расскажи мне, как все произошло, — Боудикка обратилась к Актис.

— На нас вдруг напала рысь, — всё ещё дрожа от пережитого страха, начала рассказывать девушка. — Откуда она взялась? Просто шкура лежала.

— Друиды могут превращаться в любого зверя, — заметила Боудикка. — Я удивляюсь тебе, римлянин, что ты сумел справиться с ним.

— Ты не собираешься будить Прасутага? — спросил её Клодий.

— Это бесполезно, — улыбнулась царица. — Моего мужа не разбудит даже колье Луга.[13] Сон его крепче, чем Лиа Фаль,[14] сверкающий камень Нуады.[15] Продолжай рассказывать, Актис.

Клодий и царица внимательно выслушали всё, что поведала им девушка. К концу рассказа вбежал Гэльп с дружинниками.

— Его нигде нет, царица, — испуганно сказал он.

— Так ищите же его!

— Ищут. По всему дворцу ищут, но…

— Что, но?

— Но Зада, твоя рабыня, — Гальп облизнул пересохшие губы, — она видела, как Мэрлок превратился в белого сыча и улетел на север.

Эта весть всех потрясла. Сейчас же была вызвана Зада и в присутствии всех допрошена. Бедная старуха вся тряслась, когда рассказывала эту историю ещё раз. Актис в страхе прижалась к Клодию. Тот обнял её и стал успокаивать.

— Да, Мэрлок — великий колдун, — задумчиво указала Боудикка. — Но слава богам Дану,[16] с вами ничего не случилось.

Комнату тщательно обыскали, нет ли в ней ещё кого из посторонних. Затем царица и воины ушли и оставили за дверями стражников, чтобы охранять важных гостей. Актис и Клодий остались одни.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал Клодий и посмотрел жене в глаза.

— Я спасла нас обоих, — ответила Актис.

— Тебя мне послали боги. — Клодий прижал к груди Актис и поцеловал её в лоб. — Как они мудры и добры.

Он снова обнял Актис. Теперь уже нежно и по-настоящему, как супругу и, почувствовав её частое дыхание, поцеловал её в лоб. Затем его губы опустились чуть ниже и нашли губы Актис. Он поцеловал её, и она ответила на поцелуй. Прошло мгновение, и они смутились. Но затем поцеловались ещё раз.