"Станислав Бескаравайный. Беспанцирная черепаха " - читать интересную книгу автора

фигурной кладки, девятигранных башен обосновалась в памяти машины. Кстати,
пришлось ее увеличивать - художник не хотел ничего стирать, а места там не
оставалось.
Встречал ли он знакомых в своих бесконечных разъездах? Много раз -
вокзальные площади, центральные проспекты городов, часть трамваев и
автобусов регулярно выбрасывали знакомые лица. Что им, однако, было до
грязноватого человека с бородой и в черных очках? Только один раз в
электричке, когда у него еще был ноутбук, из-за плеча на экран посмотрел
любитель фантастики. Пришлось прикинуться схожим фанатом и полчаса
перемалывать коллегам косточки - выяснилось, что он состоял с ним в
переписке и чтобы не искушать судьбу, Скреститель вышел на первой
остановке. Впрочем, он тщательно занес в архив все обстоятельства
разговора - коллекция самых необычных фактов, которыми он должен был
подтверждать свою биографию, у него была всегда наготове.
Он начал выполнять большие картины - батальный размах сцен, штурмы
крепостей и свадьбы вельмож. Особенно удался ему портовый город на утесах
Эшхерута, новый фантазийный роман, разворачивался именно там. Город Ункар
взбирался от волноломов по отвесным скалам, выше и выше - хижины из
плавника, напоминавшие птичьи гнезда, сменялись выдолбленными в скалах
лавками мастеровых, те уступали место купеческим мансарда, опоясывавшим
утесы многоцветным поясом, а в высоте, прокалывая подбрюшье облаков,
маячили башни магистрата. Скреститель нарисовал сотни обитателей этого
места: лощеных буревестников-бургомситров, выражение глаз которых подглядел
за тонированным стеклами Мерседесов, и рыбаков, щеголявших татуированными
жаберными пластинами, рано постаревших, почти как дорожные рабочие.
Придумал дизайн тамошних женских украшений, орнамент на лестницах и фигурки
горгулий на водостоках.
Художник несколько раз брался за Минас Тирит и Минас Моргул, но решил,
что эта тема подождет стационарной мастерской. Зато отлично вышел Большой
порт Хавнора. Между тем Скреститель оставил город, в котором скоро его
начали бы запоминать троллейбусный кондукторы и отправился в последнее, как
он надеялся, паломничество по стране.
Все данные о росте цен на картины, новых выставках и даже появление
своих портретов на глянцевых страницах он воспринял спокойно. Этому страшно
радовались дальние его родственники, понемногу богатевшие. Художник ждал
возникновения общества своей памяти или, на худой конец, внесение своего
имени в анналы уже имеющихся клубов поклонников живописцев от фантастики.
Пусть оно станет чуточку святым, ведь при воскресении ему понадобится
поддержка множества людей - а симпатии одиночек становятся материальными
только в организации.
Наконец, на маленьком перегоне между двумя городишками, не так давно
считавшимися курортными, он подключился к всемирной паутине - и увидел на
своем посмертном сайте новости о его выставке, первой настолько большой и
разрекламированной. Музеи объединились с издательствами, где хранились его
первые работы. Много в рекламе было именно для поклонников. Этого симптома
он ждал - пора было воскресать.
И когда художник возвращался в свое родной город - он создал лучшую
вещь, иллюстрацию маленького рассказа о городке, где люди превращались в
животных. Зачем фантастический антураж, другой оттенок неба и ветвистая
пшеница в полях? Обычный вагон электрички, дымный, грязный и ободранный.