"Френсис Ходгсон Бернет. Маленький лорд Фаунтлерой " - читать интересную книгу автора

церкви. Не раз глядел он через головы прихожан туда, где сидела в
одиночестве жена его сына; он видел милое лицо, которое любил сын, так и не
дождавшийся от отца прощения, глаза, столь похожие на глаза мальчика,
сидящего рядом с ним; однако какие мысли роились в его голове и были ли они
горькими и непреклонными, или он несколько смягчился, понять было
невозможно.
Выйдя из церкви, граф с внуком увидали, что прихожане не расходятся,
желая, видно, посмотреть на них поближе. У церковных ворот стоял какой-то
человек с шапкой в руках, и когда они подошли, он шагнул вперед и
остановился. Это был фермер средних лет с измученным лицом.
- А-а, Хиггинс, - молвил граф. Фаунтлерой обернулся и бросил на него
быстрый взгляд.
- Это и есть мистер Хиггинс? - спросил он.
- Да, - отвечал сухо граф. - Он, верно, явился взглянуть на своего
нового лендлорда.
- Да, милорд, - отвечал фермер, и краска залила его загорелое лицо.
- Мистер Невик сказал мне, что лорд Фаунтлерой замолвил за меня по
доброте словечко, и я хотел бы, если дозволите, его поблагодарить. Возможно,
он немного удивился, увидав, как мал был его благодетель, который сделал для
него так много. Сейчас он стоял и смотрел снизу вверх на Хиггинса, как могли
бы смотреть его собственные дети, на долю которых выпало столько невзгод;
ему явно и в голову не приходило, какой важной персоной он стал.
- Я стольким вам обязан, милорд, - начал он, - стольким обязан! Я...
- Да что вы, - прервал его Фаунтлерой, - я только письмо написал. А
сделал все дедушка. Вы же знаете, он такой добрый и всегда всем помогает. А
как здоровье миссис Хиггинс?
Хиггинс слегка опешил. Казалось, он удивился, услышав столь лестный
отзыв о старом графе, который вдруг предстал этаким благотворителем,
наделенным самыми добрыми чертами.
- Я... мда... конечно, милорд, - бормотал он.- Хозяйке теперь лучше,
когда она беспокоиться перестала. Это ее тревога доконала.
- Я очень рад, - сказал Фаунтлерой. - Мой дедушка очень огорчился,
узнав, что у ваших детей скарлатина, да и я тоже. У него ведь тоже были
дети. Вы знаете, я сын его младшего сына.
Хиггинс вконец растерялся. На графа он старался не смотреть - так оно
было безопаснее! Все знали, как тот любил сыновей: виделся с ними раза два в
год, не более, а если кто-то из них болел, тут же уезжал в Лондон, потому
что врачи и сестры наводили на него скуку. Его сиятельство слушал весь этот
разговор, сверкая глазами из-под насупленных бровей; странно ему показалось
узнать, что его огорчила скарлатина.
- Видишь, Хиггинс, как вы все ошибались во мне, - заметил он с угрюмой
улыбкой. - А вот лорд Фаунтлерой меня понимает. Когда тебе понадобятся
точные сведения о моем нраве, обращайся к нему. Садись в карету, Фаунтлерой.
Фаунтлерой прыгнул в карету, и она покатила по зеленой аллее; она уже
свернула на дорогу, а на губах графа все играла угрюмая улыбка.

Глава восьмая ФАУНТЛЕРОЙ УЧИТСЯ ЕЗДИТЬ ВЕРХОМ

Угрюмая улыбка еще не раз кривила губы графа Доринкорта по мере того,
как шли дни. Однако по мере того, как его знакомство с внуком росло, она