"Энтони Беркли. Убийство на Пикадилли" - читать интересную книгу автора

мистер Читтервик мужественно боролся с этим искушением, а целая минута
сопротивления неудержимому желанию - это очень-очень долго. Затем он
сдался. Дрожа от возбуждения, он кинул быстрый взгляд в сторону рыжего и
снова отвернулся.
Если бы мистер Читтервик был курицей, то он бы, наверное, закудахтал,
так как взгляд рыжеволосого был по-прежнему прикован к нему и, если такое
возможно, выражал еще более зловещую ярость. Мистер Читтервик подавил
глупое желание пискнуть. Ситуация становилась абсурдной. Да, глазеть, как
он глазел, было грубостью с его стороны, но, уж конечно, взгляд невинного
любопытства не заслуживал такой отъявленной ярости, исходившей от
рыжеволосого человека и насыщавшей воздух почти осязаемыми флюидами. Тем не
менее, как бы он ни старался подбодрить себя, чем нелепее становилась
подобная ситуация, тем больше мистер Читтервик любопытствовал.
В течение нескольких последующих минут его глаза невольно играли в
кошки-мышки, как это ни было смешно, с глазами рыжеволосого. Каждые
три-четыре секунды поневоле, несмотря на все усилия сдержать себя, он кидал
вороватый взгляд на рыжеволосого, чтобы узнать, все ли тот глядит на него,
и каждый раз убеждался в этом. Мистер Читтервик сейчас отдал бы кругленькую
сумму, чтобы провалиться сквозь землю, но он еще не расплатился за кофе и
бенедиктин и, разумеется, поблизости не было ни единой официантки, которая
вняла бы его пламенным взглядам, умолявшим подойти. Не было ни официантки,
ни величественного главного официанта и ни одного другого клиента, который
тоже пил бы кофе в Зале, битком набитом посетителями.
Мистер Читтервик выругался про себя самым ужасным образом. Он поклялся
стаканчиком спиртного, который его тетушка всегда принимала на сон
грядущий, что больше ни за что не взглянет в сторону рыжеволосого. Он начал
лихорадочно декламировать про себя "Гибель "Вечерней звезды"
<Хрестоматийное стихотворение американского поэта-романтика Г.У.Лонгфелло
(1807-1882)>. Впервые он услышал эту балладу в четырехлетнем возрасте на
первом школьном уроке и уже никогда не забывал. Она всегда служила ему
нравственной опорой в такие тяжелые минуты, как эта.
"Корабль "Вечерняя звезда" плыл по морским волнам..." - прошло целых
восемнадцать секунд. "И шкипер трубку раскурил, попыхивая ей..." Еще шесть.
"Явись, дочурочка, ко мне..."
Постепенно мистер Читтервик замедлил темп декламации. Благозвучные,
умиротворяющие слова стали оказывать на него свое обычное воздействие. И
мучительное желание непременно пересечь взглядом раскаленное яростью
пространство уже не было столь невыносимым.
"...Он превратился в хладный труп. Прикованный к рулю, он стал
недвижим, словно лед..."
Мистер Читтервик почти овладел собой. Возбуждение постепенно уступало
место чувству скромной гордости своей, закаленной как сталь, волей. Ощутил
он и благодарность к покойному мистеру Лонгфелло. "...Жестокий вал, как
горсть песка, их с палубы слизал..." С величайшим душевным подъемом, однако
постепенно сникавшим к очередной строфе, мистер Читтервик неспешно доплыл
до конца баллады, не отрывая взора от символического венца на
псевдомраморной колонне и неслышно, молитвенно шевеля губами. "...Такая
смерть настигла их в пучине моря бед..." - с поэтическим восторгом произнес
мистер Читтервик, а потом решил, что столь упорное и успешное сопротивление
соблазну требует вполне законной награды - мимолетного взгляда вперед и