"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

односельчанина, а потом просто всю жизнь работала и подрабатывала, где
только придется. Да, все говорят, что мама, родившая тебя после сорока, была
добрая. Но шансов выскочить, не повторив судьбу тех сотен тысяч, кто
начинает дворовым ухарством, а кончает зоной или стаканом, у тебя было
немного. И, конечно, не пьешь ты не из-за спортивного режима, а от страха -
страха оказаться таким же, как все те, кто сошел с дистанции уже тридцать,
если не больше лет назад. Алкоголь - как системный признак неудачи и низкого
происхождения. Так Максим Горький стеснялся, когда при нем Толстой и другие
писатели-аристократы ругались матом и говорили грубо о женщинах. Он считал
это некультурным и признаком слоя, от которого дистанцировался - боялся
простонародной грубости, и не понимал, как воспитанные люди могут столь
неопрятно выражаться.
Я это к тому, что ты смог преодолеть судьбу. Просто выжил и стал
небессмысленным человеком. То есть не объектом беззастенчивой эксплуатации и
манипуляции со стороны всех тех, кто выше, а субъектом. Да, ты не читал
Декамерон в двенадцать, Сатирикон в тринадцать,Потерянный рай в четырнадцать
и Пруста в пятнадцать. Ты, скорее всего, вообще не читал их, и до сих пор
почти наверняка уверен, что истина одна и она верна, если основана на
традиции, хотя на самом деле традиций много и, пока они живые, то
конкурируют между собой. Видеть это и принимать - полезно не только для
расширения кругозора, но и для терпимости, которой иначе трудно возникнуть.
У тебя есть своя легко вычленяемая логика, которую ты применяешь
слишком часто, думая, что она универсальная, а она на самом деле -
специфическая. Теза выглядит банальной, но не спеши меня опровергать. Дело в
том, что ты очень часто опираешься на то, что называется логикой разведчика,
а эта логика, по меньшей мере в европейской традиции, принципиально иная,
чем у главы государства. Логика разведчика такая: не пойман - не вор. Пусть
все вокруг знают, что ты разведчик, но пока не поймали с поличным, не
предъявили доказательств, которые в состоянии убедить суд, ты неуязвим. Ты
же очень часто ведешь себя именно так. И в деле с Бабицким, в частности.
То, что ты говорил тогда, давало понять, что ты знаешь о происходящем
намного больше, но тебя не смущало это противоречие. Как, впрочем, не
смутило завершение этой практически прозрачной истории - сначала человека
продержали взаперти, а затем выпустили, чтобы окончательно дискредитировать.
Конечно, для уголовного суда нет доказательств твоей осведомленности во всех
деталях, твоего руководства этим делом. И даже если бы Бабицкий доказал, что
находился в руках людей, которые абсолютно точно связаны с российскими
спецслужбами, у тебя, как у опытного разведчика, всегда оставалась
возможность сказать, что ты здесь не причем, тебя, что называется,
подставили подчиненные. Ты же был явно доволен этой защитой, вполне удобной
и пригодной для разведчика, - ведь не поймали же, а урок поганцу
преподнесли - но такое поведение совершенно не подходит главе европейского
государства. Потому что степень его ответственности принципиально другая и,
может быть, выражается формулой: жена Цезаря должна быть вне подозрений.
Я не случайно оговорился - для европейского государства, потому что на
востоке - хитрость и коварство обретают другое качество и не
интерпретируются как пороки. В Европе же все иначе - вероятность и
возможность меняются местами, особенно если при этом обнаруживается личная
выгода политика. Именно поэтому взрывы домов, начало второй чеченской войны,
коварная ловушка, подстроенная неугодному и слишком смелому журналисту - это