"Александр Бенуа. Жизнь художника (Воспоминания, Том 1) " - читать интересную книгу автора

чувствовать к нему род признательности за то, что именно благодаря этой его
страсти, о которой с меньшим восторгом отзывалась моя мать, у нас было
столько красивых вещей, чудесная же Венеция в целом продолжала, благодаря
этим семейным сувенирам, быть чем-то для меня родным и близким. Когда часами
я разглядывал висевшую в кабинете папы длинную узкую раскрашенную панораму
Венеции (с неизбежной луной), когда я мечтал о том, как сам буду
когда-нибудь плыть мимо этих дворцов, когда я изучал в зале маленькие две
картинки, представлявшие виды дедовского палаццо - то мне казалось, что я
все это уже знаю и что во мне оживают жизненные восприятия, симпатии,
радости и художественное любопытство дедушки. Сам же он на меня глядел
молодым человеком с холста, писанного Натале Скиавоне, человеком средних лет
с овальной литографии 1840-х годов и уже стариком с фотографии, висевшей в
папином кабинете. Всюду дедушка на этих изображениях меня пленил своей
элегантностью и своим "барством". Мне было почему-то лестно, что я его внук,
что во мне течет его кровь. Я знал также, что и весь образ его жизни
пришелся бы мне по вкусу. Дом его был поставлен на широкую ногу, а
постоянное сношение с родиной должно было придавать этому дому тот ореол
"заграничности", который как-то сливался у меня с представлением об
аристократичности. Этот же тон поддерживали и оба сына, родные братья моей
матери. Напротив, я чуть сетовал на моих родителей, что они этого тона не
придерживались, что они даже создали себе идеалы и принципы какого-то
"благоразумного, буржуазного juste milieu" и что весь порядок в нашем доме
носил скорее простоватый оттенок.

Глава 6 "БАБУШКА КАВОС"

Вдова дедушки Кавос и после его смерти продолжала занимать видное
положение в нашем семейном кругу, ей же было уделено самое почетное место в
домашних торжествах. Все ее обожали и не только "линия Кавос", но и "линия
Бенуа". Между тем она не была родной бабушкой в прямом смысле - "бабушка
Кавос" была второй женой дедушки (О нашей настоящей бабушке со стороны
матери у нас было самое смутное представление, хотя два ее портрета, один
акварельный, другой рисованный карандашом, висели в папином кабинете. Бедная
эта "забытая" бабушка, мать моей матери, скончалась от чахотки еще в начале
1830-х гг. Она была тоже венецианкой и девичья ее фамилия была Каробио.
Женился дед на ней в 1820 годах. Матери моей было всего три года, когда она
скончалась. Кроме мамы детьми этой прелестной и хрупкой женщины были дядя
Сезар, дядя Костя и бедный калека дядя Стефано, о котором речь впереди. Судя
по упомянутому портрету, старшая дочь моя вышла совершенной копией своей
прабабки. Несколько лучше сохранилась у нас в семье память о прабабке, о
супруге моего прадеда Кавоса-композитора. Даже на портрете (отличный
карандашный рисунок в стиле Каммучини) видно, что это была дама, хоть и
любезная, но и несколько строгая и умевшая соблюдать свое достоинство. Тут
кстати будет сказать, что вообще женщины в обеих семьях, как Бенуа, так и
Кавос, обладали большей жизненной толковостью, нежели мужская половина их.).
Ксения Ивановна Кавос была живописнейшей фигурой. В молодости она была
писаной красавицей и роман между ней и дедом возник совсем так, как писали в
книжках эпохи Сю и Мюржэ. Проходя как-то по одной из линий Васильевского
Острова, Альберт Кавос увидел в окне нижнего этажа очаровательную блондинку,
занимавшуюся шитьем. Не долго думая, дед вошел в эту белошвейную мастерскую