"Александр Бенуа. Жизнь художника (Воспоминания, Том 1) " - читать интересную книгу автора

время починки белья она одевала очки в железной оправе, скрепленной нитками
и тогда она становилась еще более почтенной. Вообще же это была тощая, очень
некрасивая девица, которую я всегда считал "старой", хотя в первые годы
моего существования ей было не более тридцати пяти лет. Ольга Ивановна
Ходенева была бывшей крепостной, однако, находясь в доме своих помещиков на
положении "подруги барышень", она получила некоторое воспитание, умела
читать и писать, что одно давало ей преимущество перед всеми ее, сплошь
неграмотными коллегами.
Ко мне Ольга Ивановна относилась с особым вниманием, но без тени
какого-либо искательства и даже без особенной ласковости. Я уже был большим
балбесом, а она все еще считала своим долгом не только помогать мне
одеваться, но и помогать мне мыться в ванне. Это даже был целый ритуал,
который мы оба ценили, но вовсе не из каких-либо "гигиенических
соображений", а из соображений театральных. Ольга Ивановна в те времена была
страстной театралкой и улучала всякий удобный вечер, чтобы пойти в театр -
чаще всего в соседний Мариинский, где в те времена, в очередь с русской
оперой, которой она не интересовалась, давалась русская драма. Вот после
каждого такого спектакля она принималась мне рассказывать содержание пьесы и
описывать все особенности игры своих любимцев, причем рассказ начинался с
самого того момента, когда я влезал в ванну, а завершался во время вытирания
простыней или даже тогда, когда "уложенный в постель" я пил вечерний чай. В
такой "послеванный ритуал" входило и то, что и чай я пил в постели
непременно из стакана и закусывая черным хлебом с маслом, что в другое время
не полагалось. Рассказывала Ольга Ивановна не без таланта, живо переживая
всякий момент, заливаясь до слез хохотом при передаче комических сцен и,
напротив, принимая очень серьезное и даже скорбное выражение, когда речь шла
о драме, нередко кончавшейся смертоубийством.
Но увы, эти то наши театральные собеседования неожиданно оборвались.
Ванночки я продолжал брать и Ольга Ивановна продолжала, лет до 13-ти, мне
мыть ноги и спину, а также помогать вытираться, но самый источник ее
рассказов иссяк, и это по совершенно необычайной причине - потому что
приехала в Петербург на гастроли... Сара Бернар. Ольга Ивановна любила не
только театр, но и церковь Божью, и особенное внимание уделяла она
проповедям отца Палисадова, которые этот священнослужитель держал в своей
церкви при гимназии Человеколюбивого общества (моей первой гимназии),
находившейся в двух шагах от нас на Крюковом канале. Отец Палисадов и вообще
не очень то одобрял тех из своих пасомых, которые хаживали в театр -
учреждение, несомненно, бесовское, однако эти запреты не принимали акутного
характера, пока ни приехала парижская дива. Когда же она приехала, и весь
Петербург стал неистовствовать от восторга перед ней и простаивать ночи,
чтобы получить места на спектакли, то батюшка Палисадов воспылал гневом и от
благодушных укорений перешел к громам и чуть ли не к проклятиям. В сущности,
едва ли из той паствы, которая собиралась в храме, кто-либо грешил тем, что
ходил любоваться, как она "ломается", и менее всего наша Ольга Ивановна
имела охоты послушать "Даму с камелиями" на непонятном ей французском языке.
Однако, именно с этого момента вечерние проповеди вознегодовавшего отца
Палисадова приняли неистовый и в то же время столь убедительный характер,
что бедная наша театралка до глубины души оказалась потрясенной ими и тогда
же приняла решение больше в театр не ходить. Свой этот завет она строго
исполняла, а я лишился своей театральной Шехерезады.