"Эдвард Фредерик Бенсон. Искупление ("Карета-призрак" #7) " - читать интересную книгу автора

кустарник на склоне холма? Но я чувствовал, что, хотя мозг мой сейчас
целиком поглощен пикетом и после дня, проведенного на пляже, им быстро
овладевает сонливость, но все же изнутри его точит какой-то червячок.
Следующие пять дней протекли без приключений: без загадочных лестниц,
призрачных телефонных звонков, а главное, без мистера Стивенса. Раза два мы
натыкались на него в деревне, и он неизменно ограничивался самым скупым
приветствием, только что не поворачивался к нам спиной. Но в нас почему-то
твердо засело убеждение: ему очень даже есть что сказать; к такому мы пришли
заключению, и это дало нам обильную пищу для раздумий. Помню, что
нафантазировал целую историю: Джордж Херн будто бы вовсе и не умер;
похоронен, с соблюдением надлежащего церковного ритуала, не Херн, а какой-то
убитый мистером Стивенсом докучливый шантажист. Другая версия - а все они
неизменно рушились под градом вопросов Филипа - заключалась в том, что
мистер Стивенс - это и есть Джордж Херн, скрывающийся от правосудия мнимый
покойник. Или еще: миссис Херн - это на самом деле Джордж Херн, а наша
достойная восхищения экономка - миссис Херн. По этим симптомам судите сами,
как повлияло на нас опьянение солнцем и морем.
А между тем можно было бы и догадаться, почему мистер Стивенс так
поспешно заверил нас, что Джордж Херн похоронен на кладбище, и мы
догадывались, но помалкивали. И именно потому, что это объяснение мы с
Филипом считали единственно верным, оно ни разу не сорвалось у нас с языка.
Мы были больны им, как болеют лихорадкой или чумой. А затем всем нашим
фантастическим выдумкам настал конец, ибо мы знали, что истина уже не за
горами. Мы и раньше улавливали ее отсветы, отдаленные вспышки, а теперь
явственно услышали ее раскаты.
В тот день было жарко и пасмурно. Утром мы купались, потом предавались
безделью, но Филип после чая, против обыкновения, отказался пойти со мной на
прогулку, и я отправился один. Этим утром миссис Криддл заявила
безапелляционно, что в спальне в передней части дома мне будет гораздо
прохладнее, так как она продувается бризом. Я возразил, что и солнца в ней
больше, но миссис Криддл твердо решила выселить меня из спальни с видом на
теннисный корт и липы, и мне было не под силу противостоять ее вежливому
напору.
К тому времени, когда за чаепитием последовала прогулка, переезд уже
осуществился, и я мог только размышлять на ходу, стараясь докопаться до
истинных его причин: доводы, приведенные миссис Криддл, не убедили бы ни
одного уважающего себя человека. Однако в такую жару шевелить извилинами
было трудновато, и к окончанию прогулки загадка так и осталась загадкой,
нелепой и неразрешимой. Возвращался я через кладбище и узнал, что всего два
дня отделяет нас от годовщины смерти Джорджа Херна.
На террасе перед домом Филипа не было, и я вошел в холл, надеясь найти
его там или в саду за домом. Едва переступив порог, я сразу заметил его
темный силуэт напротив открытой стеклянной двери в конце холла, которая
выходила в сад. Он не обернулся на шум, а сделал шаг-другой в сторону той
дальней двери, оставаясь по-прежнему на фоне дверного проема. Я взглянул на
стол, где лежала почта, обнаружил письма, адресованные и мне самому, и
Филипу, и снова поднял глаза. В дальнем конце холла не было никого.
Значит, он ускорил шаги, подумал я, но одновременно мне стукнуло в
голову, что если Филип был в холле, то он должен был взять свои письма;
непонятно было также, почему он не обернулся, когда я вошел. Так или иначе,