"Ален де Бенуа. Загадка Гитлера " - читать интересную книгу автора

- Неприятная очевидность, уточняет Фест - по ходу книги. Но, наконец,
настало время показать феномен Гитлера каким он был и покончить с
переодеваниями. Гитлер не был Диктатором Чаплина: он был его
противоположностью".
"Величие, - говорит Яков Бурхардт - это необходимость ужасных эпох".
Иоахим Фест, считающий себя демо-христианином, близок к мысли о том, что все
"великие люди тем или иным образом сопричастны Злу, по его мнению в любом
величии скрывается Зло. Гитлер был одним их величайших людей, поскольку в
нем было крайне сильно Зло".
- Я думаю, что великие люди оказывают большое влияние, - говорит Фест -
но их величие оценивается, исходя из их умения сохранить независимость по
отношению к обстоятельствам. Поэтому хорошо, что "сфера действия", на
которую распространяется их влияние, уменьшается. В этом смысле, Гитлер,
возможно был последним человеком, который стремился делать историю".
Уже В 1970 г . Рудольф Аугштайн (Rudolf Augstein) писал в Шпигеле:
"Сегодня, индивидуум на вершине власти уже не обладает возможностью реально
решать что-либо. В лучшем случае он обуздывает свои решения. Он действует по
долгосрочному плану. Можно с уверенностью сказать, что Гитлер был последним
представителем классического великого политика".
"Феномен великого человека, - замечает также Фест - всегда
эстетического порядка: крайне редко его интересует моральный порядок". Это
утверждение ведет далеко. Конечно, "метаморальный" характер всех
исключительных исторических деяний кажется очевидным. Однако, наиболее ярко
это проявилось в национал-социализме, ввиду той важности, которая
придавалось этой системой стилю и зрелищу (факт, неизменно поражавший
наблюдателей) - а также благодаря личности вождя.


Способный согласовывать практически несовместимые понятия

В другой книге, посвященной основателю национал социализма (Prenom:
Adolf. Nom: Hitler), немецкий историк Вернер Мазер (Werner Maser) писал:
"Гитлер рассматривал свои функции Фюрера и канцлера Райха, политику и
политическую власть исключительно как средства для реализации своих
артистических идей". Прежде чем стать оратором, политиком, солдатом, вождем
партии или полководцем - продолжает он - Гитлер был (или хотел быть) в
первую очередь художником. Ценности, определяющие его мировоззрение были
"эстетическими" ценностями. Высшей целью политической акции для него было не
реализация общего блага, но "тотальное" действие, в котором наиболее мрачные
идеи красоты соединялись с жесточайшей жаждой величия.
Именно в этом, утверждает Фест, Гитлер проявил себя как "нечеловеческая
личность, способная без малейшего признака морального конфликта согласовать
совершенно несовместимые понятия".
Разве не сумел он, выражаясь словами друга его детства Августа Кубичека
(August Kubizek), "спокойно повернуть вспять тысячелетия"?
В 1909-1910 гг., во время своего пребывания в Вене, "городе финикийцев"
("гибельных радостей"), как он выразился в "Mein Kampf", Гитлер жил в
атмосфере своих картин и чертежей. Несколько его работ, написанных с
натуры - говорит Мазер - "отмечены печатью выдающегося таланта". Позднее, на
фронте он пишет акварели.