"Пьер Бенуа. Прокаженный король " - читать интересную книгу автора

которой он извлекал эту редкостную добычу, оставалась невидимой. Над всей
этой кошмарной панорамой царил тусклый свет, падающий с оловянного неба, за
которым скользило невидимое солнце, такой силы, что могло убить всякого, кто
имел бы неосторожность на минуту снять шлем.
Было, вероятно, около десяти часов. Это отвратительное зрелище
заставило меня позабыть Максенс, - наоборот, я проклинал этого злодея,
папашу Барбару, спокойно восседающего в своем ампирном кресле, между Соной и
Роной, в то время как я мчался по его воле среди этого ада, среди этого
сборища болотных миазм... Вдруг все изменилось, как по волшебству.
Все изменилось. Я был крайне удивлен, увидев, как через несколько
мгновений эти сырые, прокаженные пространства уступили место самой
восхитительной на свете природе. Черные болотистые равнины сменились лугами,
усеянными цикламенами. Грязь превратилась в чудесные, цветущие пруды с
лотосами и лентусками. По их берегам, вместо отвратительных марабу, беспечно
прогуливались большие белые птицы, одни из них, чуть розовые - были
фламинго, другие, с красными хохолками на голове - антигонские цапли.
Несчастные маленькие рыбаки превратились в веселых крестьян в весьма
примитивных одеяниях, позволяющих видеть прекрасные тела цвета красного
дерева. Мы въезжали в Камбоджу.
Я приказал шоферу замедлить ход. Нельзя же нестись по этому Эдему со
скоростью сто километров в час, а этот пейзаж, над которым сверкало вдруг
появившееся солнце, был поистине Эдемом.
По ярко-красному горизонту рассыпались стаи цапель. Несколько бонз,
полных достоинства, в шафрановых одеяниях, - спокойно направлялись к рогатым
пагодам, золотые верхушки которых виднелись со всех сторон из-за зелени. Я
никогда еще не видал ни пагод, ни бонз.
Около одиннадцати часов я был выведен довольно неприятным образом из
моего блаженного состояния. Уже несколько раз мои аннамиты оборачивались ко
мне, повторяя с одной и той же страдальческой улыбкой какую-то фразу, смысл
которой мешала мне разобрать дорожная тряска. Наконец я понял: "Здесь
проехал большой автомобиль". Немного высунувшись, а убедился, что они правы.
Следы из земли свидетельствовали о том, что здесь только что прошла сильная
машина.
- Быть может, грузовик? Шофер покачал головой.
- Нет! Большой автомобиль, богатый.
Однако! Это утверждение повергло меня в уныние, от которого я
освободился только благодаря справедливому расчету. У меня уже есть готовое
извинение для моего отказа, - думал я, - скажу миссис Вебб, что я хотел
приехать в Ангкору раньше нее, чтобы там ее встретить. Но вот план мой
рухнул: без сомнения, прошедший перед нами автомобиль принадлежал ей.
Подумать только, что я мог бы уехать накануне вместо того, чтобы париться в
этой бане, Сайгоне! Мне вдруг показалось, что дождь пепла заволок всю
вселенную.
Когда я очутился у парома, пересекающего последний перед Пномпенем
рукав реки Меконг, у меня окончательно рассеялись все сомнения. Вписывая
свое имя в книгу для проезжающих, я увидел в ней имя Максенс. Она
переправилась через реку за день до нас, опередив меня на целые сутки. Я
потерпел полное фиаско - и по этому случаю находился в прескверном
настроении, вступая в столицу его величества короля Сисовата.
Шофер, получивший инструкции, отвез меня прямо в резиденцию. У входа