"Пьер Бенуа. Дорога гигантов " - читать интересную книгу автора

Я вытащил бумажник, маленький бумажник, полученный мною двадцать лет назад
при обстоятельствах вам уже знакомых. Он весь истрепался, весь сморщился.
Какого труда стоило мне разыскать его, накануне вечером, среди разных следов
былого! Но я все-таки разыскал... Для этого странного путешествия был нужен
непременно этот бумажник...
Бумаги мои, я уже говорил, были в полном порядке. Очевидно, и бумаги
моего невидимого спутника - также, по крайней мере, их просмотр длился еще
меньше, чем моих документов. Инспектор, уходя, извинился, что побеспокоил, и
пожелал нам спокойной ночи. Немедленно возобновился храп д-ра Грютли.
Было, должно быть, часа три ночи, когда я погасил свет и попробовал
заснуть. Вдруг от сильного толчка занавески над иллюминатором заколебались.
Мне вспомнились слова мальчика: "В этот иллюминатор вы увидите великолепное
зрелище..." Почему говорил он о великолепном зрелище?
Я встал на койке на колени, раздвинул занавески. Белесый свет проник в
каюту.
Я так и вздрогнул. Великолепное зрелище! Да, он не преувеличил: передо
мною вставала картина английского могущества.
Был густой туман, когда мы отходили из Гавра, - теперь туман рассеялся.
Под светом луны, казавшимся ярче дневного света, стлался бесконечный простор
моря, и, насколько хватало зрения, весь этот простор был изборожден судами.
Одни, громадные, черные, с правильными между ними промежутками, стояли
совершенно неподвижно. Наше маленькое судно точно производило им блестящий
смотр. Крейсера, эти покачивающиеся форты... Но, несомненно, тут несли
сторожевую службу только старые, вышедшие из моды чудища, допотопные
корабли, заставившие русских склонить голову в Гулле и французов - в Фашоде.
Какое же впечатление должны производить другие, великаны первого класса,
могучие хищники, которые в это самое время на всех морях мира преследовали
дичь Империи!
Те, которые видел я перед собою в этот час, наполняли уважением и
страхом. Иногда один из них пропадал для ослепленных глаз. Скользнув по
глади моря, громадный электрический сноп ложился на его борт. В ослепительно
освещенном треугольнике вздымались, сталкивались валы с такой отчетливостью,
точно это было на экране кинематографа. Вдруг - коротким ударом - прожектор
поднимался к небу. И обливал своим светом барашки маленьких ночных облачков.
А между этими недвижимыми, точно окаменевшими колоссами, кишели
страшные морские насекомые - от истребителей до торпедных лодок.
Менее чем за час я насчитал до пятидесяти этих юрких чудовищ. Более
светлые, чем вода, обладающие такой быстротой, которая делала их похожими на
сороконожек, они шныряли во всех направлениях. Носом вонзались они в
беловатую пену, и казалось, что вот волна проглотила их. И вдруг они опять
всплывали на поверхность, где-то далеко-далеко, чтобы снова исчезнуть и
снова вынырнуть.
То, что я видел налево от нашего судна, повторялось и направо от него.
И так было всюду, так должно было быть. Всюду эта непрерывная изгородь из
страшных часовых, которые вот уже в течение полутора лет, а может быть, это
будет и еще несколько лет, - днем и ночью обращают Ла-Манш и Северное море в
громадный водяной форт.
О, если в данный момент в жалких окопах Франции и не было видно
доказательств военных усилий Англии, то, во всяком случае, здесь-то, на тех
водных путях, по которым могла надвинуться непосредственная угроза, с