"Всеволод Бенигсен. Русский диптих" - читать интересную книгу автора

близких друзей, он совершенно на них не обиделся. А с некоторыми даже
продолжил общаться и после заключения. Нет, ему, конечно, было бы приятно,
если бы друзья мужественно молчали. Но, во-первых, не промолчали бы другие
и, значит, все равно Левенбук мотал бы срок. А во-вторых, было бы ему
приятно узнать, что за молчание эти же друзья заплатили страшными пытками,
издевательствами и, наконец, мучительной смертью? Вряд ли.
Вот и сейчас он прекрасно понимал, что топор, занесенный над головами
Гуревича с компанией, неминуем. Он может их защищать, выгораживать или гордо
молчать. Но тогда его просто расстреляют. Или будут пытать. Пыток он все
равно не выдержит. А если и выдержит, то за него просто дадут показания
другие. Потому что все это не больше чем формальность. Как формальны сами
обвинения.
В том мире, где он сейчас оказался (да и в том, где он еще недавно
был), слова полностью обесценились. Что бы он ни сказал, все будет съедено
трескучим языком обвинительного заключения. Слова давно превратились в набор
сухих клишированных сочетаний, типа "состоял в террористической
организации", "вел антисоветскую агитацию", "содействовал контрреволюционной
работе", а также грозных аббревиатур: "КРД", "КРТД", "РВН", "ПШ", "АСА",
"СОЭ"ви пр. Что-то вроде мертворожденного языка газетной передовицы - шаг
влево, шаг вправо - попытка к бегству. И вырваться из этого ада невредимым
было делом немыслимым, невозможным.
- Так, - решительно хлопнул ладонью по столу Колокольцев, который в
очередной раз отвлекся от допроса мыслями о директиве. - Давайте еще раз
вернемся к кругу ваших знакомых.
- Давайте, - охотно кивнул головой Левенбук.
Колокольцев обмакнул перьевую ручку в чернильницу и задумчиво стряхнул
с кончика густую каплю. Почесал ляжку и поднял глаза.
- Значит, товарищ Левенбук... Когда вы начали работать на японскую
разведку?
- 12 марта 1944 года, - как школьник у доски, выпалил тот первую
пришедшую на ум дату.
Колокольцев заскрипел пером, записывая показания.
- Очень хорошо, Левенбук. Помогая следствию, вы помогаете себе. И как
это произошло?
Левенбук завел глаза наверх и задумчиво почмокал губами.
- Эээ... я был в гостях.
- У?
- У английского шпиона Шнейдера.
- Шней-де-ра, - эхом отозвался Колокольцев, продолжая скрипеть перьевой
ручкой. - Кто еще был?
- А кто нужен-то? - спросил Левенбук.
Колокольцев понял, что с Левенбуком можно говорить откровенно.
- Нужен весь ваш антисоветский круг. Вся ваша шпионская сеть. То есть
люди, имена которых нам пока неизвестны, но которые бы вы нам открыли. А
именно: Штейн, Константинов, Шлиппель, Забельский, Цаплин, Деревянко,
Цветков, Федоров-Гуревич, Глокман, Друль, Розенберг и Брокман.
- А, понял, - с готовностью кивнул Левенбук, хотя и не ожидал, что круг
будет столь широк. - Значит, пришел я к английскому шпиону Шнейдеру. Ну, а
там уже полон дом гостей. Он меня познакомил с американским шпионом Штейном,
немецким шпионом Забельским, турецким шпионом Друлем, финским шпионом