"Кирилл Бенедиктов. Штормовое предупреждение (Фантастические повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

не того наговорит..." "Да в том-то и беда, - трясся Титус, - что капитан с
ним как с нормальным разговаривал, и про море кипящее соглашался, и про
демонов... А под конец сказал так: нам с тобой, мол, бояться не пристало, мы
в этом пекле уже побывали и живыми выбрались, выберемся и сейчас..." Тут Лис
ему про нити какие-то кричать стал, вроде как между небом и землей
натянутые, но совсем уж безумным голосом и словами такими мудреными, что ни
единого Титус не разобрал...
"Дубина ты, - крякнул Руим, - не пугал бы людей, раз сам ничего
уразуметь не можешь". Разумный совет, к несчастью, опоздал - рассказ Титуса,
быстро обрастая живописными подробностями, пошел гулять по кораблю, сея
панику в темных и невежественных душах. Море кипит, вполголоса стращали друг
друга матросы, сваримся все, как креветки в супе, а тех, кто не сварится,
стоглавые гидры пожрут... И чем дальше "Сияющее копье" углублялось в южные
воды, тем напряженнее становилось ожидание - в том, что проложенный Морским
Лисом курс ведет триеру прямиком в кипящее море, не сомневался, похоже, уже
никто. Вот и дождались. Сначала деревяшки в зубы, команда грести в полной
тишине, без привычного ритма барабанов, онемевшие бичеватели, раздающие
бесшумные зуботычины рукоятями своих плетей, а потом этот странный гул,
доносящийся из тумана... А вдруг там и вправду стоголовая гидра с ревом
втягивает в свои жуткие глотки соленую морскую воду? Судя по звуку, в пасть
к такой зверюге и триера проскользнет, как мелкая щепочка...
Туманная завеса распахнулась внезапно, будто вспоротая огненным мечом
небесного вестника, и команда "Сияющего копья" увидела картину, поразившую
даже тех, кто безоговорочно верил самым страшным слухам.
В двух полетах стрелы от корабля море кипело, словно колдовское варево
в котле старой ведьмы.
Где-то на востоке солнце стремительно всплывало из зеленых глубин
океана, готовясь к прыжку на опаловый купол небес. Недалекий берег едва
просматривался за стеклянистой, изгибавшейся темно-зеленым горбом массой
воды, встававшей из бурлящего моря. У основания горба зиял глубокий провал -
нечто вроде защитного рва у подножия крепостной стены. Туда-то и
обрушивались с леденящим душу ревом набегающие из открытого моря валы -
обрушивались и поглощались студенисто дрожащей, стремящейся к небу водяной
горой, увенчанной белоснежной короной из пены. Высотой гора в десять раз
превосходила самую высокую мачту триеры; пенные клочья, срываясь с ее
гребня, белыми птицами скользили над морем и мягко оседали на просоленных,
не единожды чиненных парусах "Сияющего копья".
К счастью, старшины гребцов вовремя получили приказ табанить. Три ряда
весел торжественно и бесшумно поднялись в воздух, одновременно повернулись и
опустились в воду под другим углом, тормозя бег корабля. На расстоянии
одного полета стрелы от кипящей бездны триера окончательно потеряла скорость
и развернулась левым бортом к таинственной водяной стене. Южный ветер,
проклинаемый гребцами на протяжении всего плавания, неожиданно превратился в
союзника и, наполнив паруса "Сияющего копья", погнал его прочь от гибельного
провала.
Гребцы, изо всех сил упиравшиеся грудью в отшлифованные ясеневые
рукояти весел, ничего этого не видели. Мало что успели разглядеть и
бичевате-ли, подгоняемые звероподобным Руимом: когда бегаешь между скамьями,
едва успевая награждать тычками зазевавшихся и сбившихся с ритма рабов,
глазеть по сторонам времени не остается. Чуть больше увидели матросы, по