"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

со всеми появившемуся высокому, худому мужчине, выглядевшему весьма
внушительно в пурпурной мантии-далматике, расшитой золотом и обшитой
горностаем, с золотым corno на голове. Его окружала настоящая свита из
сенаторов в красном и пажей в белом. С достоинством выслушав приветствие
хозяина и хозяйки дома, он уселся в кресле на возвышении, покрытом ярким
балдахином, напротив которого висели чудесные фламандские гобелены.
Всего этого миссис Каррингтон практически не видела. Она хлопала в
ладоши, подобно всем остальным, однако делала это совершенно машинально. Ей
уже казалось, что все вокруг делается серым и печальным. Она с большим
облегчением приняла руку мандарина в синем - одного из почитателей ее
красоты, - который повел ее к буфету. Бокал шампанского - вот то, что
поможет ей прийти в себя. Так она по крайней мере надеялась.
Фонсом тем временем направился к широкой лестнице, которая вела на
ажурную галерею; дальше лежал большой зал. Фонсому хотелось побыть одному.
Он чувствовал себя одновременно разочарованным и, как ни странно, свалившим
с плеч долой тяжкий груз. Получив от Александры решительный отпор, он долго
страдал от неутоленной страсти и уязвленной гордости. Никогда еще он не
жаждал женщину так сильно! Он был на грани того, чтобы пренебречь здравым
смыслом и пуститься в необдуманную авантюру. Слишком надышавшись ее духами,
он чувствовал себя отравленным. Ночь за ночью он бродил от одного пруда к
другому в окрестностях своего пикардийского замка, не в силах сомкнуть глаз,
снедаемый голодом, который вызвало у нее это тело, эта белокожая плоть...
Нередко его охватывала ярость, и он горько сожалел, что повел себя так, а не
иначе. Ему следовало дождаться ночи и, убедившись, что Александра уснула,
проникнуть к ней и подчинить ее своей воле - возможно, даже силой. Бывают
женщины, которых приходится брать штурмом и которые потом упрекают вас за
содеянное только для порядка... Несмотря на обещание, данное им Никола Риво,
он боролся с желанием броситься в Париж, увидеться там с ней, в последний
раз попробовать ее укротить. Впрочем, ему удавалось обуздывать себя до самой
ночи Искупления, ибо он знал, что она явится в Венецию на праздник. Сам он
примчался в Венецию только ради нее - но при виде ее весь пыл, питавший его
бред и беспокойство, пропал без следа!
Он не мог понять, что с ним происходит. Кажется, никогда еще Александра
не была столь прекрасна, столь желанна. Венецианская ночь, необыкновенный
фон - залитый огнями иллюминации дворец, ее платье - все способствовало
тому, чтобы при виде ее лишиться рассудка; однако он, к величайшему своему
изумлению, не обнаруживал в своей душе даже намека на беспокойство. Пока они
перекидывались вежливыми фразами, он с любопытством рассматривал ее. Это
создание, вылепленное по образу богини Любви, превратилось в красивую
оболочку, в которой хранилась бесчувственная глыба льда. Она воображала себя
честной и добродетельной, однако это давалось ей без труда, ибо трудно было
сыскать женщину холоднее ее. Он снова почувствовал отрезвление, как тогда, в
купе, когда он услыхал от нее столь неженское "именно".
С галереи он еще немного понаблюдал за ней, закуривая сигару, хотя это
излишество все в его кругу считали анахронизмом. Она болтала с красавчиком
Контарини, кокетничала, пила шампанское, но время от времени принималась
крутить головой, словно в поисках чего-то или кого-то. Предположив, что она,
возможно, ищет его, он зло ухмыльнулся. Неужели она надеялась, только что
огорошив его холодным приемом, снова затеять с ним бессердечную игру? Так и
есть! Не исключено, что она сожалела, что оттолкнула его, не вкусив с ним от