"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

- Даже представить себе не могу, где берут такие туалеты. Вы
божественны! - С этими словами он поцеловал ей руку.
Он был счастлив, что она вняла его советам и не злоупотребила
бриллиантами, к которым проявляли чрезмерное пристрастие ее
соотечественницы. В своем радужном наряде она казалась белокурой принцессой
из сказки, от которой трудно было отвести взгляд. На тетушке была на сей раз
чудесная кротовая накидка и умеренное количество бриллиантов; она выглядела
вполне элегантно и величественно, что было ей очень к лицу. Их встретил на
пороге гостиной сам герцог Ален, который подвел их к герцогине, болтавшей
среди роз с мужчиной лет шестидесяти, рослым и широкоплечим, почти совсем
седым, чьи черные глаза, глядевшие когда-то достаточно многозначительно,
чтобы под их взглядом хотелось съежиться, теперь светились иронией и
снисходительностью.
Прием, оказанный ей герцогиней, еще больше успокоил Александру. Эта
невысокая женщина, обладавшая тем не менее осанкой королевы, любила
принимать видных иностранцев в своем салоне, считавшемся одним из самых
завидных во всем Париже. Проницательность, доброта, расположенность к гостям
и огромный опыт вращения в свете делали из нее несравненную хозяйку, умевшую
принять как поэтов - для них она устраивала чай по четвергам, - так и
московского великого князя или наследников испанского престола.
Догадавшись о смущении, мучающем эту ослепительно-прекрасную
молоденькую женщину, отпущенную в Париж под присмотром тетки весьма
неосмотрительным супругом, она представила ей своего собеседника:
- Дорогая, познакомьтесь с маркизом де Моденом, которому предоставлена
честь быть вашим соседом по столу. Его род восходит к пажу Людовика XV, а по
остроте языка ему нет равных в Париже. Благодаря ему вы с толком проведете
время.
- Вы забегаете вперед, госпожа герцогиня, - с поклоном отвечал Моден. -
В присутствии такой красавицы я всегда лишаюсь дара речи, хоть ты плачь!
Надеюсь на вашу снисходительность, мадам.
Александра обошла под руку с ним - весь салон, где собралось человек
тридцать; тетушку Эмити поручили заботам члена Академии, оказавшегося
несколько тугим на ухо, а Антуан поспешил к стайке очаровательных дам,
которыми был принят с немалым энтузиазмом.
У миссис Каррингтон создалось более реальное, чем когда-либо,
впечатление, что она попала в Версаль. Все эти мужчины видной наружности и
дамы в роскошных туалетах, увешанные драгоценностями, носили имена, как
будто взятые из учебника истории: Монморанси, Талейран-Перигор, Монтескью,
Гонто-Бирон. У нее кружилась голова. Она мечтала познакомиться с французской
знатью, однако, оказавшись в самой гуще знати, растерялась. Если бы не
маркиз де Моден, она бы вообразила, что Роаны не приглашают к себе никого,
кроме герцогов и герцогинь. Все эти люди в вечерних фраках лондонского
покроя и платьях от величайших парижских кутюрье принадлежали, казалось, к
особой категории, отличной от нее. Это проскальзывало в их манере говорить,
задирать подбородок, в особом изяществе, дававшемся им без всякого усилия,
впитанном с молоком матери. Даже усы у мужчин выглядели здесь по-особому.
Они вполне уместно смотрелись бы и под мушкетерской шляпой, и под треуголкой
гвардейца. Александре оставалось лишь слушать и улыбаться. К счастью, маркиз
говорил за них обоих, выказывая чудеса остроумия, что удачно контрастировало
с безмолвной прелестью его спутницы.