"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автораради чужой старухи, звался Жаном Фонсомом.
Она не успела склониться над ним: он уже пришел в себя и тут же заметил бледное личико и взволнованный взгляд Александры. Его неожиданно разобрал смех: - Надо мне было поучиться актерскому мастерству! Знай я, что здесь очутитесь вы, я бы остался валяться, не шевелился бы, зажмурил бы глаза, чтобы вам захотелось заняться моим оживлением. Тогда я бы посмотрел на вас затуманенным взглядом и промямлил: "Где я?" Сами знаете, как все происходит в романах... - Вы еще шутите! Ведь вы могли поплатиться жизнью! - Неужели вы можете себе представить, что я способен взирать, не пошевелив пальцем, как эта несчастная у меня перед носом превращается в лепешку? Погодите, ей еще требуется моя помощь. Он с предупредительностью, граничащей с нежностью, помог бедняжке встать на ноги; та была скорее ошеломлена, нежели ранена. Она умудрилась назвать свой адрес: улица Мазарини, то есть не слишком далеко, но и не так близко, чтобы пострадавшую можно было отпустить туда пешком. - Остановите экипаж! - приказал Жан. - Я отвезу ее домой. - Оставьте! - вмешался Кастеллан, который присоединился к толпе. - Можете воспользоваться моей каретой: она в вашем распоряжении, любезный герцог! Титул смельчака произвел впечатление на толпу. Женщины рассматривали теперь этого элегантного красавчика с еще большей симпатией. - Благодарю, - отозвался он со своей неотразимой улыбкой, - охотно воспользуюсь вашим предложением, друг мой. Могу я взамен попросить вас - Я так перепугалась! - пробормотала та. Ее щеки были белы, как мел. Фонсом взял ее за руку и прикоснулся к ней губами. - Вот за это спасибо! - проговорил он. Спустя минуту лакеи, сопровождавшие помпезный экипаж, перенесли старуху на пышные подушки; Жан сел рядом с ней, помахав рукой признательной публике. Кастеллан окликнул фиакр и посадил туда Александру. - Быть спасенной Фонсомом - наиболее весомый подарок, какой могло пожаловать небо этой несчастной, - заметил он. - Оставшиеся дни жизни она проведет, не ведая забот. - Он настолько богат? Граф с любопытством взглянул на молодую спутницу. - Возможно, не до такой степени, чтобы соперничать с вашими американскими набобами, но в нашей злосчастной, притесняемой Европе его состояние воспринимается как весьма крупное. Во всяком случае, он позволяет себе царские щедроты. Признаюсь, я питаю к нему слабость. - Это что-то новенькое! Мне казалось, что я слышала из ваших собственных уст, что вы никого не любите. - Да, мадам, у меня нет ни малейших причин питать привязанность к тем, кто меня ненавидит, ревнует, жаждет растоптать. Но Фонсом - истинный дворянин, наделенный величием. Салонный галдеж его не интересует. Стоя на пороге своего магазина, смущенный и огорченный антиквар провожал взглядом недавних соперников. Только что у него было сразу двое клиентов, теперь же не осталось ни одного! Впрочем, преклоняясь перед величественным Бонн, покровителем его ремесла, он решил созвониться с ним |
|
|