"Жюльетта Бенцони. Фиора и Папа Римский " - читать интересную книгу автора

- Что слышно, когда придет моя очередь? - спросил он тем не менее
твердым голосом.
Старик пожал плечами и взглянул на узника с какой-то безотчетной
жалостью.
- Слышать-то это неприятно, я понимаю, да только думаю, что завтра.
Меня уж упредили, сегодня ночью придет исповедовать вас монах. Мужества вам
надо набраться.
- Не будь у меня его, я бы здесь не сидел.
Тюремщик положил на стол хлеб, поставил кувшин и, совсем как хороший
камердинер, поправил раскинутое на лежаке одеяло.
- До сих пор вам везло. Комнату вам дали лучшую на этаже, ту, которую
сызнова делали.
- Переделывали? - переспросил Селонже, оглядывая разрушенные влагой
стены, низкий свод потолка, под которым никогда не расцветало бургундское
лето, и почти сгнившую солому, которой был устлан земляной пол. - Вероятно,
это было очень давно?
- Уж будьте уверены, давным-давно. А ведь эту тюрьму я знал, когда не
было в ней ничего, кроме соломы, да еще крысы бегали, как у себя дома.
Однако ж я видел, как одна бедняжка произвела тут на свет дитя. Она
согрешила со своим братом, да супругу своему изменила, а такая была
молоденькая, славненькая. Я видел, как она, бедняжка, при родах мучилась
много часов подряд, - до сих пор помню.
Филипп с содроганием обвел взглядом мрачную тюрьму.
- Ее звали Мари де Бревай, - тихо промолвил он. - И умерла она через
пять дней после...
- Да-да, верно! - сказал изумленный тюремщик. - Вы, поди, знали ее?
- Нет, но когда-то, на службе у монсеньора де Шаролэ, я встречал ее
брата. Это и вправду грустная история.
- Да уж, чего тут веселого. Пока рожала она дитя, была совсем слаба,
исстрадалась вся, но видели бы вы ее, когда собралась она идти с братом
своим на эшафот! И как оба они благородного происхождения, разрешили им
умыться и надеть лучшие свои одежды. И уж выглядели они куда как пышно.
Прежде чем взойти на телегу, подал он ей руку, и улыбнулись они друг другу.
И такой у них был счастливый вид, будто собрались они на свадьбу свою. И
такие оба красивые! Уж и плакали все, видя, как они умирают.
- Однако же после них остался ребенок?
- Да. Девочка-крошка, которую поместили в приют. Это-то и было всего
более печально, потому как был ребенок этот плодом греха смертного.
Рассказывают, что господь наш милостивый сжалился над ей. Проезжал здесь
тогда один чужестранец, богатый купец. Видел он, как умирала бедная мать, и
пожелал взять малютку с собой. Никто точно не знает, что же с ей сталось,
говорят-де...
Селонже едва сдержал улыбку. Как раз в это время он подумал, как,
должно быть, удивится этот простак, если узнает, что эта самая малютка, о
которой шла речь, стала его женой. Однако у него не было желания продолжать
разговор. Филипп углядел для себя особое предначертание судьбы в том, что
свои последние часы он провел в той же самой камере, где Фьора встретила
первые мгновения своей жизни. Он, конечно, не мог, подобно Жану де Бревай,
радоваться тому, что умрет вместе со своей возлюбленной и вместе с нею же
разделит могилу, но зато он покидал этот мир, сохраняя в своем сердце образ