"Питер Бенчли. Тварь" - читать интересную книгу автора

холод, - он понял, что это не рука, что это вообще не принадлежит человеку.
Это было скользким и извивающимся, чем-то враждебным, что двигалось к
нему, дотягивалось до него.
Гриффин отпрянул назад и бросился к корме. Он поскользнулся, упал.
Из-за перемещения его тела нос плота на секунду поднялся, и он почувствовал
облегчение: тварь исчезла.
Но тут же Гриффин с ужасом увидел, как это нечто появилось вновь и дюйм
за дюймом стало пробираться вверх, пока наконец не появилось полностью
наверху резинового отсека. Оно распрямилось, развернулось веером и теперь
походило, как подумал Гриффин, на гигантскую кобру. Поверхность чудовища
была плотно покрыта кольцами, каждое из которых пульсировало своей
собственной жизнью и выпускало воду, как отвратительную слюну.
Гриффин завизжал. Это были не слова, не проклятия, не брань, не мольба,
а просто нутряной визг ужаса, возмущения и неверия.
Но тварь продолжала продвигаться вперед, все время вперед, сжимаясь в
конусообразную массу, скользя к человеку, будто шагая на своих корчившихся
присосках, и когда кольцо касалось резины, оно издавало скрежещущий звук,
будто в нем были когти.
Чудовище продолжаю приближаться. Оно не раздумывало, не задерживалось и
не обследовало весь плот. Оно надвигалось, как будто знало, что то, что оно
ищет, находится именно там.
Взгляд Гриффина наткнулся на весло, прикрепленное на правой стороне под
секциями плота. Он схватил его как бейсбольную биту, поднял над головой и
стал ждать, приблизится ли тварь еще.
Он уверенно поднялся на колени и, когда решил, что настал подходящий
момент, закричал "Черт подери!" и со всей силой ударил веслом по наступающей
твари.
Ему не суждено было узнать, попало ли весло по чудовищу или тварь
каким-то образом предвидела это. Все, что узнал Гриффин, - это то, что весло
было вырвано у него из рук, поднято вверх, раздавлено и выброшено в море.
Точно поняв, где находится человек, тварь быстро двинулась по резине.
Гриффин запнулся, отползая, и упал на корму. Он толкал себя назад,
назад и назад, отчаянно стремясь втиснуться между секциями плота и палубным
настилом. Он потянулся - безумно, смешно! - за своим швейцарским армейским
ножом, путаясь с застежкой кожаного чехла и причитая. "О Господи Иисусе... О
Господи Иисусе..."
Тварь нависла над ним, извиваясь и обрызгивая его каплями воды. Каждая
присоска дергалась и искривлялась, как будто в голодном соперничестве со
своими соседями, а в центре каждой из них находился изогнутый крюк, который
отражал лучи лунного света, напоминая золотой ятаган.
Это было последнее, что осознал Гриффин, последнее, за исключением
боли.


5

Вип Дарлинг вышел со своей чашкой кофе на веранду, чтобы взглянуть на
наступающий день.
Солнце вот-вот должно было взойти: на востоке уже появилась розовая
полоска и последние звезды постепенно исчезали.