"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

чтобы снять с меня хоть что-нибудь, а с себя - штаны. Вероятно, в России
так принято? Но я не была в претензии, если иметь в виду конечный
результат.
Правда, кое-какая прелюдия случилась. Этот русский слегка покусал мои
губы, мочки ушей и пятки, прежде чем приступить к основному. И мне было
приятно слышать, как колотится его сердце на моем животе. А когда он, не
претендуя ни на какие условности цивилизации, попросту задрал на мне платье
и рывком отдернул мои крошечные, но очень дорогие трусики, я, признаюсь,
впала в совершеннейший экстаз, вообразив себя на время женщиной времен
палеолита, а его - охотником за мамонтами, который возвратился в пещеру
после удачного дня и захотел немедленно одарить себя радостями секса.
Что сказать ещё о постельных возможностях русского бородатого мужчины,
случайно попавшегося мне на пути и взявшего меня без затей, задрав платье,
до конца не сняв собственных штанов, как это делают насильники и маньяки?
Он оказался на удивление отменно работающим агрегатом, рассчитанным на
большие нагрузки. Скажу больше - он поначалу не сумел надеть презерватив и
готов был идти на риск, бросаться на тигра с голыми руками. Ведь он не мог
знать, кто я и что. Нынче любая представительница "группы риска", а
попросту проститутка, если она хоть чуть-чуть внешне съедобна, способна и
одеваться, и выглядеть как классная манекенщица или принцесса
средиземноморского королевства.
Но я, совершеннейший ортодокс в этом отношении, не позволила ему
пренебречь элементарными условиями безопасного секса и сама, как мать,
заботливо натянула желтоватый презервативчик на его вполне сносный русский
фаллос, который с самым беззастенчивым, раскованным русским простодушием
нацелился в меня и готов был дать, судя по первичным признакам, мощный
огнеметный залп.
Когда же мы, наконец, слились в экстазе, я вдруг ощутила
усложненно-своеобразный запах этого русского, разворошенного моей кипучей,
бьющей, как всегда, через край энергией, - он пах весьма оригинально: вроде
бы можжевельником, растоптанным на мокрой кладбищенской дорожке, а отчасти
раздавленной и немножко кисленькой вишней, но где-то внутри этих основных
запахов витал ещё аромат довольно породистой лошади, только что победившей
в забеге. И я с наслаждением истинной гурманки вдыхала в себя все эти
сложно переплетенные ароматы, и моя голова кружилась, кружилась, хотя тело,
естественно, ничуть не уступало в эти моменты его надежно работающему телу
ни в напоре, ни по части синхронизации.
И я вдруг обнаружила, к собственному удовольствию, слушая отдельные
мурлыкания и кряхтения этого шустренького, самоотверженного в деле
русского, что он только со мной, американкой, познал подлинные, обжигающие,
завораживающие радости и причудливые всполохи секса. Иначе, думаю, он бы не
мурлыкал и не кряхтел так продолжительно и самозабвенно.
Однако едва мы оба одинаково стойко и неудержимо мятежно сотряслись в
могучем, гулком оргазме и я оправила на себе свое изрядно помятое белое
платьице, как он вытащил из кармана серых брюк, брошенных прямо у порога,
бело-бордовую пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, закурил - и ни слова.
Словно меня здесь с ним и не было.
Это было невероятно! Это было исключительно оскорбительно для меня! Со
мной ещё никто, ни разу в жизни не позволил себе так обращаться, ни один из
более чем сотни "опробованных" и отставленных! А этот! Да кто он такой, в