"Лилия Беляева. 'Новый русский' и американка" - читать интересную книгу автора

на фирмы и банки, а просто и ясно и наиболее, считаю, рационально и
справедливо - на мужчин с фаллосами и женщин, предназначенных этими
инструментами пользоваться в меру сил и возможностей. Так что я не
бросилась к этому русскому с дурацким вопросом:
- Что происходит? Против кого ты? И за что воюют они? На чьей стороне
справедливость?
Я видела только одно - как прекрасен мужчина в пылу сражения! И,
возможно, накануне смерти! За ним охотились! Его хотели убить! Его застали
врасплох! Он даже не успел приодеться!
Немножко я догадывалась, конечно, что, скорее всего, тут замешано его
криминальное прошлое. А, возможно, и настоящее, потому что в дверь каюты не
только молотили ногами, но изредка выкрикивали некое угнетающее слово,
похожее на слово "полиция"... Ну я не стала углубляться. Я подарила этому
храброму "новому русскому" одну из своих очаровательных улыбок и, чуть
изгибая стан, наклонилась над холодильником, вытащила бутылку виски,
приготовилась налить в рюмку...
Но "новый русский" тотчас неописуемо прекрасным жестом смелой,
загорелой, нетерпеливой, настоящей мужской руки выхватил у меня из рук эту
бутылку и, запрокинув голову, набулькал в себя живительной влаги сколько
хотел и смог и посмотрел на меня чарующим взором наглеца, авантюриста и
насильника. И, видимо, он все понял по моим глазам и остро отточенным,
прелестным, напрягшимся грудкам...
- Как мне повезло! - проговорил, обшаривая мое тело неподражаемо
нахальным, приметливым глазом.
И как он догадался, что со мной надо говорить по-английски? Наверное,
все-таки мой образ запал ему в душу, хотя в силу каких-то непонятных пока
обстоятельств он вынужден был вытолкать меня из своей каюты, когда я сама
пришла к нему.
Но это уже в прошлом! А настоящее сияло и переливалось! Он, весь,
целиком, принадлежал мне! И так просто это не могло закончиться на этот раз
- это я чувствовала.
Обстоятельства между тем словно спешили нам навстречу. В дверь
выстрелили. Мой "новый русский" выстрелил в ответ, схватил меня не очень
ловко, но прочно за шею и повалился вместе со мной в дальний угол, за
спинку кровати. И для меня это оказалось совершенно роковым. Видит Бог,
никогда ни один мужчина не возбуждал меня сильнее и безумнее, чем этот
потный, отстреливающийся "новый русский", пахнущий порохом, дымом и
пламенем. Пистолет в его властной, опасной руке гляделся поразительно
сексапильно и невольно звал мой взор туда, туда, где слегка примятое от
неудобной позы сияло, переливалось, искрилось его "орлиное гнездо"...
- Милый, займемся любовью, - прошептала я, немножко неудачно выбрав
момент - он целился в темные фигуры, видневшиеся в иллюминаторы. Но - что
даже поразительно! - он нисколько не раздражился и, выстрелив, сказал
весело и беспечно:
- А почему бы и нет? Все равно хана!
Я все его слова истолковала правильно, только слову "хана" не нашла
объяснения. Но оно мне все равно понравилось, потому что от него так бодро,
жизнеутверждающе повеяло русским простором, тайгой, Сибирью, широкой
русской душой...
Как же, какими словами описать, что между нами произошло? Вряд ли