"Андрей Белый. Маски ("Москва" #3) " - читать интересную книгу автора

(в этом залог его ненаказуемости); загримированный, он проникает в пустую
квартиру профессора, в которой профессор, приехавший с дачи, ночует один;
последний отказывается выдать бумаги, и с абстрактным донкихотизмом пытается
силой своих убеждений бороться с физической силой Мандро, которому ничего не
остается, как... прибегнуть к пытке профессора, во время которой он в
умоисступлении, почти в безумии, выжигает профессору глаз; но пытаемый
выказывает силу воли; он сходит с ума во время пыток, но бумаг, зашитых в
жилете, не выдает.
Мандро случайно пойман на месте преступления; он не бежит, как
потерявший сознание; его увозят в тюремную больницу, где он и умирает-де не
опознанный; профессора везут в сумасшедший дом. Вот основная линия очень
простого сюжета.
У профессора есть друг, Николай Николаевич Киерко, тайный революционер,
действующий в подпольи и мимикрирующий лукавого шутника, шахматиста,
бездельника; Киерко видит драму профессора и понимает, что истинная почва
драмы - не аферист Мандро, а весь строй; он случайно узнает об ужасной
драме, пережитой дочерью Мандро, Лизашей, после того, как Мандро использовал
ее дочернюю любовь для того, чтобы ее обесчестить; в Лизаше среди хаоса
болезненных, чисто декадентских переживаний есть и нечто, роднящее ее с
утопиями о социалистическом городе Солнца; приняв участие в несчастии
Лизаши, Киерко дружески с ней сближается и старается выпрямить в ней до
марксизма ее утопические представления.
Вот все, что нужно знать читателю романа "Маски", чтобы интрига второго
тома была понятна без первого; пожалуй, следует ему знать об отношении между
профессором и женой, Василисой Сергеевной, фразеркой, имеющей старинный
роман с гимназическим товарищем профессора, фразером, академиком.
Задопятовым; жена Задопятова, узнав об измене мужа, устраивает профессорше
скандал, во время которого ее постигает апоплексический удар; и фразер
Задопятов, движимый раскаяньем, старается искупить свою вину, ухаживая за
больной женой. Профессор знает о связи жены; и - равнодушен к ней, как
равнодушен он к дому, равнодушен к обманывающему его сыну; он любит лишь
дочь, Наденьку, хрупкое, хилое, милое создание.
Повторяю: суть не в овладении всеми этими деталями фабулы первого тома
"Москвы", а в ретроспективном взгляде на первый том из второго; для этого
взгляда достаточно усвоить воспроизводимую мною здесь схему фабулы; она
восстанавливаема в ходе второго тома.
Предлагая вниманию читателей второй том "Москвы" под заглавием "Маски",
я должен в двух словах показать свой художественный паспорт, т. е. поставить
читателей в известность относительно того, чего я добивался, как эффекта
(добился или не добился, - другой вопрос). Каждая картина имеет свой фокус:
одни картины пишутся для разгляда с близкого расстояния; другие -
предполагают дистанцию.
Когда добиваешься новых средств выражения, надо сказать об этом
читателю, чтобы не получилась картина всей истории русской литературы, а
именно: великого ученого Ломоносова, предварившего открытие закона
постоянства материи, твердого азота в небесном куполе и т. д., оплевывает
пошляк Сумароков, как непонятного, бессмыслицы пишущего поэта; он-де пишет
для звукового грохота, а не для мысли (воображаю мину мыслителя-ученого при
эдаком наскоке "пошлячка"); Пушкина, создающего в 35 - 36-х годах прошлого
века лучшие произведения, - не читают, предпочитая ему зализанную пошлость