"Андрей Белый. Начало века (Воспоминания в 3-х кн., Книга 2) " - читать интересную книгу автора

- "Рука музыканта".
Одна из музыкально настроенных барышень усаживала за рояль и требовала,
чтобы я брал аккорды:
- "Вы не поэт: композитор, себя не изживший в музыке ".
В те годы чувствовал пересечение в себе: стихов, прозы, философии,
музыки; знал: одно без другого - изъян; а как совместить полноту - не знал;
не выяснилось: кто я? Теоретик, критик-пропагандист, поэт, прозаик,
композитор? Какие-то силы толкались в груди, вызывая уверенность, что мне
все доступно и что от меня зависит себя образовать; предстоящая судьба
виделась клавиатурой, на которой я выбиваю симфонию; думается: генерал-бас,
песни жизни есть музыка; не случайно: форма моих первых опытов есть
"Симфония".
Пути - путями; но - не до них.
Душа обмирала в переживаниях первой влюбленности; тешила детская
окрыленность; я стал ребенком (в детстве им не был); встреча с "дамой"
ужаснула бы меня: пафос дистанции увеличивал чувство к даме; она стала мне
"Дамой".
"Беатриче", - говорил я себе; а что дама - большая и плотная,
вызывающая удивление у москвичей, - этого не хотел я знать, имея дело с ее
воздушной тенью, проецированной на зарю и дающей мне подгляд в поэзию Фета,
Гете, Данте, Владимира Соловьева; "дама" инспирировала; чего больше? 18
Я нес влюбленность и радовался сознанию, позволяющему отделить "натуру"
от символа.
Я восхищался стихотворением Фета "Соловей и роза": соловей и роза любят
друг друга; когда поет соловей, роза спит; когда раскрывается роза, соловья
не слышно.
Знал: хитрый Михаил Сергеевич Соловьев, с добродушной улыбкой
выслушивающий мои ораторствования о поэзии Фета, о "Песни песней", о
Суламифь; и даже о премудрости мировой души. Ему рассказал его сын, Сережа,
сам по уши влюбленный в арсеньевскую гимназистку20 и проливавший в подъезде,
где жила "она", флаконы духов; был налет "мистики" в нашем чувстве от
детской, невинной глупости.
Подчеркиваю: в январе 1901 года заложена опасная в нас "мистическая"
петарда, породившая столькие кривотолки о "Прекрасной Даме"; корень ее в
том, что в январе 1901 года Боря Бугаев и Сережа Соловьев, влюбленные в
светскую львицу и в арсеньевскую гимназистку, плюс Саша Блок, влюбленный в
дочь Менделеева, записали "мистические" стихи и почувствовали интерес к
любовной поэзии Гете, Лермонтова, Петрарки, Данте; историко-литературный
жаргон - покров стыдливости21.
Читатель, не представляй меня помесью романтика с резонером; в тот год
во мне не было ничего упадочного; заскоки фантазии - избыток сил, остающийся
от чтения, споров, лабораторных занятий, писания кандидатского сочинения;
и - многого прочего; за четыре года прохождения университетского курса ни
разу я не болел, если не считать пореза скальпелем, которым вскрывал труп
(легчайшее заражение, вышедшее нарывами); мускулы были упруги; ловкости хоть
отбавляй; в беге никто не мог обогнать; в прыганьи тоже; я укреплялся
верховою ездой, купаньем и солнечным прожаром; и правил тройкой вместо
кучера.
Угрюмый в гимназии, в университете я - весел, строю шаржи с
Владимировым, со студентом Ивановым, сею пожарной кишкою, бившей гротесками;