"Руслан Белов. Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция" - читать интересную книгу автора

определенного рода особенность, присущую некоторым взрослым незамужним
женщинам. Однажды Ева поделом толкнула меня в ежевику - я приставал к ней,
особенной, - и это добавило к первой моей пассии уважения.
Кроткий на вид, я был тем еще мальчиком. Заборы виделись мне барьерами,
форточки - лазейками на свободу, крыши - шагом к небу. Испытания ради, я
разорял шмелиные гнезда (и бывал ими наказан), стрелял из рогатки в
милиционеров, стерегших пруд с питьевой водой и не боялся темноты.
К воде я привык лет в пять - каждый день мама ходила после завтрака по
магазинам, и мы с братом сбегали на канал, доставлявший воду на небольшую
ГЭС, одну из каскада. Тек он в высоких и крутых бетонных берегах и был
глубок, стремителен, но не страшен - через каждые пятнадцать-двадцать метров
его пересекали проволоки, за которые можно было зацепиться. Реже мы бегали
на бурливую голубую речку, питавшую канал - она была дальше, - и также ее не
боялись: быстрые воды отзывчивы на ласку как всякое сильное существо -
достаточно было их погладить ладошками, и они выносили на берег или
спокойное место. А тихие воды едва меня не убили. Как-то убежав на городской
пруд, я, фактически не умевший плавать, утонул. Неподвижная вода равнодушно
поглотила меня, решившего (испытания ради) перебраться на другой берег - в
то время я не знал, что равнодушное бессмысленно гладить, его надо бить со
всех сил. Вода поглотила голубое небо, мое детское тело, мою жизнь, но не
все. Что-то оставалось вовне. Это было Нечто бесстрастно видящее. Это было
Око. Оно видело воду, илистое дно, усеянное бутылками, видело меня, видело
живым, видело, как свою часть. Оно вошло в меня зрением.
И я увидел это, и пошел ко дну, и, оттолкнув его ногами, выскочил к
свету, и утонул вновь, чтобы вновь выпрыгнуть. Попрыгав так, выбрался на
мелкое место, потом на берег (другой!), выбрался в жизнь.
Было ли то Око Богом? Не знаю. Если ты видел Око, если оно спасло тебя,
то это не имеет значения и веры прибавить не может, ибо вера есть отношение
к неизведанному.
А вот мама Мария верила в Бога, иногда страшила им, но мы не боялись и
воспринимали его как человека, неслышно и незримо обитающего рядом, совсем
как сосед, о котором мы знали только то, что он Глущенко. Бог был лишним в
нашей жизни, потому что в ней богом была мама Мария.

Странные совпадения... Первая любовь - Ева, мама - Мария, отец - Иосиф,
сестра - Лена, почти Магдалена, а я чуть не убил брата.

...Отец Иосиф, вернувшись из командировки, решил устроить семейный
праздник с купанием в городском пруду и последующим ужином в ресторане над
водой. Когда все собрались, он ушел ловить такси. Мы с Андреем, смирно
посидев минут десять, просочились на улицу и с чего-то стали бросаться в
друг друга камнями.
Кажется, что-то злило меня. Что? День рождения?..
Да.
Семейный праздник был затеян по поводу дня рождения Андрея. Тогда я
впервые узнал, что есть дни рождения, и что их празднуют.
- А когда будет мой? - спросил я маму Марию, узнав о поводе семейного
торжества.
- Будет, - ответила она так, что я понял: мой день рождения и день
рождения Андрея - не одно и тоже.