"Руслан Белов. Руслик и Суслик" - читать интересную книгу автора

- Нет. Он сразу застрелился...
- Сумасшедший...
- В тюрьме его бы убили...
- Чепуха! Милиционеры сидят в своих тюрьмах! И Борис не мог этого не
знать.
- Он не вынес бы десяти лет заключения. И десяти лет моего ожидания.
- Десяти лет, десяти лет! Господи, неужели ты не понимаешь, что
просто-напросто сочинила сказку, в которой герой-красавец сначала защищает
честь прелестной учительницы в платьице с белым кружевным воротником, а
потом благородно убивает себя во имя ее светлого будущего? И никак не хочешь
понять, что этот герой-красавец каждый божий день из тех двухсот, которые вы
прожили, мог убить не кого-нибудь, а тебя, молодую, только-только начавшую
жить? Ты понимаешь, что смерть всецело владела им с той самой минуты, как он
увидел истекающую кровью мать? Родную мать, порезавшую себе вены?
- Я любила его...
- Но ведь ты знала, что мать Бориса покончила жизнь самоубийством! -
продолжал кипеть Чернов. - И что сам склонен к суициду!
- Знала... Ну и что?
- Ну и что, ну и что! Черт, если бы в школе вместо домоводства
преподавали основы психиатрии, то после первой его попытки самоубийства ты
пошла бы с ним в психиатрический диспансер, и сейчас Борис был бы жив и
здоров. И играл бы в домино с другими психами, играл под присмотром
бдительных санитаров. И Володя был бы жив. И в твоих глазах не проглядывала
бы их смерть.
- Ты ничего не понимаешь. Я любила его... И он любил меня... Пылко и
страстно. Как в кино. А когда любишь - на все наплевать.
Сказав, Ксения посмотрела в глаза Чернова, очень глубоко и емко
посмотрела, чуть насмешливо, может быть.
И Чернов понял: она догадывалась!
Еще когда Борис был жив, она догадывалась, что в нем сидит Смерть.
И это ей нравилось.
Потому что чужая смерть - это часть твоей жизни.
- Любил, как в кино... - повторил он с горечью. - Борис просто знал,
что скоро умрет. И торопился любить, пытался любовью отодвинуть смерть. Ты
знаешь, когда появилась Полина, я тоже заторопился - почувствовал, остро
почувствовал, что нам недолго быть вместе. Остро почувствовал, что умру,
когда ей не будет и двадцати. Танатос сидит и во мне... Вцепился скрюченными
пальцами в сердце и тянет, тянет ни во что.
- Танатос? Что это такое?
- Это Фрейд. Он считал, что в каждом человеке сидит два начала, два
желания. Первое, Танатос, олицетворяет так называемый первичный позыв,
инстинкт смерти, тягу неживого, второе, Эрос - инстинкт жизни, стремление
увеличить, расширить живое за счет мертвого...
- Глупости все это...
- Конечно, глупости. В жизни все глупо, кроме детского лепета. Но в
этой глупости что-то есть. Фрейд и его коллеги, в частности Ференчи, писали,
что если дать нормальному человеку все, что ему хочется, то он деградирует.
Эту тенденцию к деградации ученый и назвал стремлением к Смерти, стремлением
стать тем, из чего вышла жизнь, то есть ничем. Образно выражаясь, любой
ручеек стремится потерять свою потенциальную энергию, потерять жизнь,