"Руслан Белов. Руслик и Суслик" - читать интересную книгу автора

потерять все, чтобы влиться во всеобщее море, мертвое море, движимое лишь
внешними причинами. У нормального человека это ужасное, это отвратительное
стремление к смерти, этот Танатос, вытеснен из сознания в подсознание и
сидит там как джин в бутылке, нет, как урановые стержни сидят в ядерном
реакторе, то бишь в мозгу. Трагедии, случившиеся в ранимом детстве, детский
ужас или просто сильные впечатления вдвигают эти стержни глубже, и в
человеке из страха рождается избыток энергии, превращающийся в порыв к
самосовершенствованию, порыв к творчеству, к умножению свидетельств
собственного существования, порыв зацепиться за жизнь.
А если ужаса было много, реактор разносит, и Танатос вырывается из
подсознания в сердце... Твой Борис тоже был со Смертью в сердце и потому не
мог на тебя надышаться.
- Чушь...
- Ты просто здорова. У тебя диагноз такой - "Здорова". А я больной.
Душевно больной. Я чувствую, как разлагаюсь ни во что, когда ничего не
делаю...
- И сейчас чувствуешь?
- Нет, не чувствую. Я сейчас занят тобой. Голова моя занята тобой.
Также как и глаза, сердце, душа и еще одно место. Знаешь, мне сейчас пришло
в голову, что Борис уходил от тебя, потому что влюбился до глубины души.
Влюбился и не хотел опалять твое сердце неизбежным самоубийством. Но не
вынес разлуки, смалодушничал - психи малодушны - и вернулся...
- Глупости. - снисходительно усмехнулась Ксения. - Ты просто его не
представляешь. Он был настоящим мужчиной.
Чернов оскорбился. "Был настоящим мужчиной в отличие от тебя", -
услышал он
- Ну и что такое настоящий мужчина?
- Настоящий мужчина - хозяин жизни.
- Хочу - живу, хочу застрелюсь?
- И это тоже. Настоящие мужчины ничего не бояться. В том числе и смерти
тех, кто стоит на пути...
-О-го-го! И Борис был такой?
- Да.
- Примерчик, пожалуйста.
Ксения сузила глаза.
- Сказать тебе, чем он занимался в милиции?
Чернов зевнул.
- Чем занимался?
- Борис работал в группе "Белый орел". Вместе с Солоником. Они
отстреливали авторитетов...
Чернов присвистнул.
- Так значит, он был убийцей...
- Он убивал преступников, которых нельзя было посадить. Он убивал
убийц.
- Да ладно тебе! - махнул рукой. - "Убивал убийц". Не убивал убийц, а
устранял соперников...
- Каких соперников?
- Других авторитетов. Ты что, не знаешь нашей милиции?
- В конце восьмидесятых годах она была совсем другой.
- Может быть, может быть. Хотя, если принять во внимание то, как